Голубь с зеленым горошком. Юля Пилипенко

Чтение книги онлайн.

      – Когда человек умирает, родственники усопшего заключают контракт с агентством либо на пять, либо на десять лет. В большинстве случаев – на пять.

      – Какой такой контракт? На обслуживание могил?

      – Не совсем, – по его лицу скользнула тень улыбки. – На эксгумацию тела.

      – По-моему, до меня неверно дошел смысл сказанного. Мы с вами одинаково понимаем на английском значение слова «эксгумация»?

      – Более чем. Через пять лет тело эксгумируют, освободив место для следующего мертвого «клиента».

      Я смотрела на него в полной растерянности, пытаясь понять, шутит он либо рассказывает все это на полном серьезе.

      – Так, а что они делают со «старым» клиентом?

      – Кремируют. А дальше новый контракт. – Дженнаро рассмеялся.

      – Вы разыгрываете меня, да?

      – Ни капли. Теперь улавливаете смысл шутки? Мне не хотелось, чтобы над вашим телом так издевались после неудачной попытки поплавать во время шторма.

      – Господи… А что за второй контракт?

      – Опять-таки два варианта: можно на время арендовать помещение для хранения урны с пеплом либо развеять его над океаном. Мало у кого из мадейрцев есть деньги на покупку личного склепа.

      – Лучше уж над океаном.

      – На самом деле без разницы. Мертвым все равно, потому что над океаном нужно летать при жизни. Знаете, что самое интересное в этой истории? Они никогда не эксгумируют тела по отдельности, а превращают процедуру в конвейерный процесс. Выкопали десять-пятнадцать человек одновременно и потащили в печь, нарядившись в маски и перчатки.

      – Сумасшедшая история! А почему вы свернули в тоннель?

      – Потому что я вам сказал: я не люблю, когда мне ставят условия. «Если вы мне расскажете, я зачитаю…» Вам пора повзрослеть. Мы едем в мэрию.

      Camara de lobos

      Украдена из музея «Кунстхал» в Роттердаме 16 октября 2012 году.

      : картина уничтожена.

      Пока мой женевский друг со свойственной ему невозмутимостью искал свободное парковочное место у здания Сити-Холла, я подключила все свое английское красноречие, чтобы выразить активный словесный протест:

      – Вы же понимаете, что я не пойду с вами в мэрию?

      – Что значит «не пойду»? А кто вас будет спрашивать?

      – Я серьезно. Прекратите, пожалуйста. Здесь нет парковочных мест. Вы же не будете силой вытаскивать меня из машины? Она и так привлекает всеобщее внимание без дополнительных зрелищ.

      – Что вы из меня монстра делаете? Я вас пальцем не трону. Конечно, вы выйдете из автомобиля абсолютно добровольно.

      «Лучше бы тронул», – неожиданно пришла в голову нескромная мысль.

      – Пожалуйста, синьор Инганнаморте… Я сделаю все что угодно, только не заставляйте меня так нервничать.

СКАЧАТЬ