Большая Любовь. Женщина-Vamp: вампирская трилогия. Евгения Микулина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ планы не интересны. Скорее всего, так.

      Видела я и еще кое-что, глубоко меня ранившее. И тут уж ни на какую паранойю не сошлешься: это точно было.

      Я видела, какими глазами Влад смотрел на Любу Быстрову и ее мальчика. Прелестный, кстати, малыш – крепкий, в меру щекастый, с яркими серыми глазами и смешным вихром на макушке. Он совсем маленький, ему едва ли два года, но вел он себя, не в пример многим старшим детям, просто отлично. Не плакал, не смущался, не орал благим матом и вообще радовал свою мать хорошим настроением. Смотреть на него и терпеливо возящуюся с ним Любу было сплошным удовольствием.

      Но не для Влада.

      Я давно, давно не видела в его глазах такой боли. Такой… тоски.

      Ему не было нужды объяснять, в чем дело. А мне не нужно было спрашивать. В тот час, что мы провели среди детско-материнской толпы, глядя на девушку, с которой он когда-то имел шанс построить нормальную человеческую жизнь, он вполне прочувствовал наконец всю глубину произошедших с ним перемен – всю тяжесть потери. Я знала, что так будет, когда пыталась отговорить от обращения. Пыталась объяснить. Но Влад, конечно, меня в то время не слушал – отмахивался от моих аргументов, как от чего-то несущественного.

      Теперь он знает. А я даже не могу подойти к нему, сжать руку и сказать, что все-все понимаю. Потому что из моих уст это прозвучит как «я же тебя предупреждала».

      Или у меня и по этому поводу тоже паранойя?

      В какой-то момент зрелище всеобщего счастья (а также, я думаю, бесконечный гвалт) его достает. Он бросает мне поверх толпы красноречивый взгляд, строит шутливо-страдальческую гримасу – в какой мере она шутлива, лучше не задумываться, – и, на ходу доставая из кармана сигареты, движется к выходу. Я задерживаюсь еще на пару минут. Как раз начинается представление, детей рассадили на стулья, и под записанный на магнитофон вальс из «Щелкунчика» на середину фойе вытанцовывают четыре жалкие «Снежинки» – артистки кордебалета Большого, подзарабатывающие на корпоративном утреннике. Родители и няни отходят назад, пользуясь передышкой и возможностью чуть-чуть поболтать и перекусить: в дальнем от «сцены» конце фойе накрыты столы.

      Я медленно пробираюсь сквозь родительскую массу к дверям, перебрасываясь с кем-то словом-другим. У меня есть план – вежливо потолкаться чуть-чуть, а потом присоединиться к Владу на улице.

      Люба Быстрова перехватывает меня на самом краю толпы. Она высокая девушка, и видит сына даже отсюда, через людские головы, и я с одобрением отмечаю, что, даже разговаривая со мной, она время от времени бросает взгляд в его сторону. С ним все в порядке – он спокойно сидит, увлеченный незамысловатым представлением. Хорошая, заботливая мать. Я была такой же в свое время.

      Какого же черта она меня так раздражает?

      Мне в самом деле нужно озвучивать ответ на этот вопрос, или СКАЧАТЬ