Три шага к вечности. Александр Валерьевич Тихорецкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с грустью смотрел на друга. Сейчас Дзюба напоминал ему раззадоренного мальчишку, и снова зябкое ощущение жалости колыхнулось в сердце.

      Ох, Сережа, Сережа! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы поставить тебе диагноз: несчастлив. Ты несчастлив, дружище, я это знаю абсолютно точно, так же точно, как то, что я – Тарновский и сегодня – четверг.

      Откуда знаю? Все оттуда же, из школьной программы по литературе. Об этом еще Николай Васильевич хорошо сказал устами своего Тараса, лучше и не скажешь. Нет у тебя там, ни друга, ни любимой – проблема у нас, у русских с этим на чужбине. А ты ведь за этим поехал, признайся. И все равно теперь, какие слова ты говорил себе, в чем находил оправдания.

      И горек твой мед, и платишь ты за свою ошибку звонкой монетой, тем самым счастьем, за которым когда-то отправился…

      Тарновский выпростался из плена мыслей, взглянул на друга. Глаза Дзюбы вдруг влажно блеснули.

      – Приезжай, Саня, приезжай поскорее, – в голосе его явственно слышались просительные нотки, – а то, ей-богу, хреново мне как-то в последнее время. Мысли разные одолевают, а сейчас, так и вообще, жутковато иногда становится.

      Он выдавливал из себя эти невероятные слова, стыдливо, запинаясь, и снова в глаза бросились синева под глазами, впалые щеки, нервная неуверенность движений…

      Подражая виртуальному господину, Тарновский широко улыбнулся, как можно более уверенно засмеялся. Господи, поскорей бы все это закончилось!

      – Что ж ты раскис так, Серега? Не ерунди, возьми себя в руки, – он небрежно взмахнул кистью руки. – И насчет инцидента не парься. Разберусь я с канадцами твоими, вот увидишь! Через недельку заявлюсь к тебе у них на плечах, живо твою меланхолию растрясу.

      Дзюба натянуто рассмеялся.

      – Ну, ты со мной, как с маленьким, честное слово.

      – Ладно, ладно, с большим, с маленьким – какая разница? – с неизвестно откуда взявшимся раздражением Тарновский видел тревогу в глазах друга, изнывал от нетерпеливого бессилия. Да что, он – нянька ему, что ли! – До скорого, дружище!

      – Пока, Саня, – ответил Сергей, не сводя с него взгляда, – до скорого…

      Изображение исчезло, растаяло в холодном свечении, Тарновский сжал лицо ладонями, с полминуты сидел, не шевелясь, прислушиваясь к себе. К прежней, смутной и неясной тревоге добавилась еще одна, вполне осознанная и объяснимая; мысли метались рыбьей стаей, стремительно и хаотично меняя направление, сливаясь пунктиром очертаний в одно большое размытое пятно, и он чувствовал себя атомом, последней каплей критической массы, задавшей отсчет какого-то громадного и невероятно сложного процесса. Процесс запущен, уже вращаются вовсю огромные колеса, летят во все стороны приводные ремни, и лишь он один в нем – не нужен и неприкаян, жалкий винтик, статист, на счет сомнительных достоинств которого СКАЧАТЬ