Катехизис действительности. Дмитрий Шершнёв

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и её пышном зонтике от солнца. То же самое и театр. Когда я вижу, что в театр идут спрятаться от дождя, или в антракте выпить коньячку, то я расстраиваюсь. Когда я прихожу на спектакль, чтобы посмотреть на своего супруга и сидя в зале вижу, как тёти, сидящие за мной, едят селёдочку и запивают её водочкой, прямо в зале, то меня это не то, что расстраивает. Я готова растерзать тётей и задаю вопрос: «Нужен ли вообще этот театр?». Я не думаю, что это актёры такие плохие или тёти плохие. Просто нам не хватает образованности, ума, что ли… Я не знаю, чего. Театр нужно понимать, как нечто глобальное, включая зрителей.

      Если бы у вас была возможность что-либо изменить в современной беларуской культуре, в любых её сферах, какие бы шаги вы предприняли?

      Культура – это очень круто. Я ничего не понимаю в живописи, в художествах… Я восхищаюсь любыми детскими рисунками, потому что сама рисовать не умею. Сложный вопрос. Я должна поиграть в диктатора. Если это касается нашего театра, то я бы абсолютно всех уволила. А потом бы набрала заново, но не всех… И не потому, что мне нравится или не нравится. А потому, что когда у человека нет ничего, он как бы собирается и стремится это что-то найти. Как это и доказывается в отношениях.

      Когда у тебя полный холодильник еды, то ты есть не хочешь. Очень умные люди переведут мои слова так: «Значит, актёр должен быть голодным. Мы должны жить в нищете и если нам бросят колбаску, то мы скажем – спасибо большое». Нет. До маразма не следует доходить. Любое государственное учреждение, тем более театр, театр балета, музыка, наша гениальная поп-сцена и не только наша – это всё готовый комок. Есть люди, которые этим живут. Они самообразовываются театром, им не нужно давать литературу и говорить, чтобы почитали это и это. Эти люди идут вперёд, копаются, они, словно обезьянки, наблюдают за людьми, чтобы потом брать их характеры.

      А есть люди, как я их называю – люди, которые сели на попу. У которых уже всё нормально, всё хорошо, их уже никто не тронет. Театр – это такая движуха… И себя я в первую очередь уволила бы. У людей, которые действительно должны быть в театре, театр должен быть единственной работой. Это зависит не от актёров.

      Я получаю 3,7 млн., 185$ (до деноминации). И я не могу позволить себе, чтобы это была моя единственная работа. Ни в коем случае, потому что я не хочу той самой колбаски, спасибо большое. Поэтому у меня три работы.

      И сейчас театр для меня не является основной работой. Я его очень люблю, очень люблю некоторых людей, которые там работают. Мне нравится стоять на сцене, я люблю зрителя, люблю свои роли, но… Люди, которых набирают в театр, должны понимать, что у них будет всего один выходной, они будут играть больными, будут играть беременными, будут играть, когда у них кто-то умрёт из близких, они не будут сниматься, они не смогут работать ни на одной работе. Но они будут уверены, что получат достаточную зарплату, которой хватит, чтобы найти себе человека, мужа, жену, которые поймут их. Они могут СКАЧАТЬ