Скорый поезд «Россия». Александр Галыга

Чтение книги онлайн.

      Москва. Капкан аэрофлота.

      Кончиной лета на устах

      лежит кошмар переворота.

      И август, добрый месяц года,

      шагнув в Никитские ворота,

      встал и застыл. В его глазах,

      как, впрочем, и в угрюмых лицах,

      и в тяжком воздухе столицы,

      маячил, разрастался страх.

      И тихо плакал август года,

      решётки чёткие у входа

      дождём стыдливо омывал,

      но между делом понимал,

      не сомневаясь ни на йоту,

      что правый путч – не правый путь,

      и там, на площади Свободы,

      в толпе ликующей народа

      предобречён его провал.

      Но было грустно от чего-то,

      за правым левый, снова правый,

      месть без пощады и расправы,

      как исстари у нас велось.

      И этот рынок пресловутый,

      где все «накормлены», обуты,

      одеты и свободны все…

      Где, как на дыбе-колесе,

      всё веселей день ото дня.

      И где при всём честном народе

      в реке горючих русских слёз,

      купанье красного коня…

      О, боже! Чтоб не довелось…

      Была она как старая ворона.

      И плащ её, и горбик на спине,

      и лоск волос ее полуувядших сонный

      отливом седи бежево-зелёной

      к почтеннейшей стремился седине.

      Был замкнут взгляд и накрепко опущен,

      и поступь нарочито-тяжела…

      За что её к толпе, зверьём ревущей,

      в малиновые рыночные кущи

      нечистая какая занесла?

      Уж, не за раболепье ли тридцатых,

      за боль и кровь, и скорбь сороковых,

      за нищенский надрыв тех злодесятых

      и этих девяностых роковых?

      Как стала, впрямь, от гласности глупея,

      и проститутократия нагла,

      чтоб голым задом увести плебея

      от прокоммунистической идеи,

      а у того в душе колокола.

      Колокола, колокола Россеи,

      оглохни сердце, беса не впусти.

      Так, насмешить, так дух Руси рассеять,

      что едут к нам варяги-одиссеи,

      чтобы в который раз её спасти.

      Старушка мать, как все тут понимают

      как ты бедна, как ты обделена.

      Здесь «плюрализма», да и ты вольна

      понять сама, будь проклята, страна,

      где старцев, как ворон, не замечают,

      где всё людьё – одна кочевья стая,