Ровесницы трудного века: Страницы семейной хроники. Ольга Лодыженская

Чтение книги онлайн.

      – Сегодня моя очередь читать до обеда, – говорит Таша.

      Только мы спустились с лестницы, Бобочка уже тут как тут.

      – Мы решили читать вместе, так скорее будет, – вру я, чтобы отвязаться от него.

      – Наверно, Меранвиль де Сэнклэр ожидает вас в парке.

      Эту фамилию он произносит всегда по слогам, торжественно подняв вверх правую руку. Причем у него манера встать на самом ходу.

      – Нас никто не ждет, нам хочется скорей читать, – говорит Таша, обходя его. <…>

      Когда я вспоминаю, как мы бегали от этих мальчиков, мне становится непонятно, почему мы это делали. Ведь мы всегда страдали в Отякове от отсутствия сверстников, а тут предпочитали веселой компании таинственные разговоры в уединенных местах, подглядывание за романом Шурочки и обсуждение, «как он посмотрел и как она опустила глаза». Правда, нас очень увлекало чтение «Консуэло», но остальное было чисто институтской фантазией. <…>

      Война

      И вдруг, как гром среди ясного неба, 19 июля 1914 года Германия объявила войну России. То есть, конечно, люди, занимающиеся политикой, наверно, это предвидели, но для таких, как мы, которые и газеты никогда в руки не брали, это было полной неожиданностью.

      Большинство сразу пожелало уехать. У многих мобилизовали близких. Мама стала твердить нам, что будет мобилизация лошадей и ей необходимо при этом присутствовать. Но мы, конечно, поняли, что ее волнует. Сергей Федорович был кадровый военный и, наверно, должен сразу оказаться на фронте. У Федотовых была своя машина, и они уехали самые первые. Еще днем мы встретили в парке заплаканную Шурочку, а за ужином их стол был пуст, и, увы, студент не спускал своих ласкающих глаз с тетки Сережи Меранвиля.

      На другой день, когда мы с Ташей в парке судорожно дочитывали «Консуэло», тетка и студент прошли мимо нас, оживленно беседуя. Вот она, необыкновенная любовь! Мы с Ташей были и возмущены, и расстроены. А мама проявляла необычайную энергию.

      Дарья Платоновна тоже наэлектризовалась общим настроением и сетовала:

      – Зачем я, старая дура, поехала в этот Крым!

      Но мама утешала ее, что это только первые дни будет паника отъезда, а потом все пойдет по-старому, война далеко. «И мы также могли бы остаться», – подумала я. Но потом мне стало стыдно своей мысли (а вдруг убьют Сергея Федоровича), и я никому ее не высказала.

      О нашем отъезде мы с Ташей узнали неожиданно и даже не успели ни с кем проститься. Зато с Мотей дружески расцеловались. Она грустно заявила нам, что не знает, что будет делать, когда кончится сезон, и мама предложила ее устроить в «Славянский базар» и дала ей адрес.

      Тесно было в машине, которая отвезла нас прямо в Севастополь. Мы с Ташей первый раз ехали в автомобиле и плохо перенесли дорогу с частыми поворотами. Вокзал полон народа. Мама посадила нас на вещи, а сама бегала куда-то, хлопотала. В СКАЧАТЬ