Бабайка. Чингиз Григорьевич Цыбиков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не волнуйся так, – тихо сказал мой компаньон. – Это вредно для здоровья.

      – Конечно, помню, – сказал поэт. – Пять минут.

      – И пять лет безбедной жизни, – сказал змей. С этими словами он аккуратно взял корзину в зубы и скользнул к шкафу.

      Шкаф. До этого я просто его не замечал. Даже удивительно.

      Большой платяной шкаф с распахнутыми створками. Дверцы на рояльных петлях. На одной из них зеркало.

      У нас такие шкафы делали еще при Сталине.

      Змей мягко скользнул в шкаф, унося моего мальчика. Только хвост мелькнул. И створки плавно закрылись за ним.

      – Я прошу тебя, – сказал поэт. – Ты мне чужой, мне до тебя дела нет. Поэтому если ты дернёшься, я выстрелю, не сомневайся. Но я не люблю убивать. Не моё это дело.

      И он перевернул большие песочные часы, стоявшие на столе. Песок тонкой струйкой потек из верхней половины в нижнюю.

      – Ты не понимаешь, – сказал я.

      – Да всё я понимаю, – сказал лениво поэт. – У него твой сын – он мне сказал.

      – Так пропусти меня.

      – Нет.

      – Отчего же?

      – Ты же слышал. Пять лет безбедной жизни.

      Я посмотрел на своего компаньона. Тот с любопытством следил за нами.

      Не укладывалось в голове моей всё происходящее никак. Всего можно было ожидать, но чтобы на пути моём встал, так сказать, коллега Пушкина и Блока…

      А тот стоял, уверенно сжимая в руках арбалет, по-прежнему направленный в мою грудь, солнце освещало его из окна лучами своими, и пылинки искорками плясали вокруг его горделивой головы.

      – Погоди, – сказал я медленно. – Ты же поэт. Ты же добрым быть должен.

      – Что? – сказал поэт скандальным голосом, и арбалет дрогнул в его руке. – Добрым? Да какое мне дело до добра и зла. Я должен чувства в людях будить, чтобы мир этот не спал. А то в своей беготне ежедневной они забывают о том, что такое закат, как прекрасен рассвет, как плавно река воды свои несет к океану, как капли падают с мокрых ветвей на землю, как шумит трава, приглаживаемая ветром. Они не помнят, как роскошен хруст стрелы, туго входящей в плоть, звон клинка встретившего на пути своем сталь, плавное парение орла в небесной выси. Пусть люди будут хотя бы злы, потому что лучше быть злым, нежели равнодушным. Спроси у любого, кто встретится тебе на улице – что прекраснее? Море или болото? И каждый ответит – море! Потому что море прекрасно даже в шторм, а болото всегда болото. И посему пусть будет в сердцах их жажда чего-нибудь. А мой долг – это что-то найти. Чтобы чуть чаще забилось сердце.

      Так говорил он, и песок продолжал струиться в песочных часах, а он всё говорил, говорил, говорил. Про то, что дух поэта должен быть свободен, что думать о еде поэту не пристало, что за год можно многое успеть, а за пять лет так вообще, и слова его гонгом отдавались у меня в висках.

      Наконец последняя песчинка упала на вершину песчаного холмика.

      – Всё, – сказал он. – Можете идти.

      И разрядил арбалет в стену.

      Я подошел СКАЧАТЬ