Жизнь и судьба. Василий Гроссман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тяжелого на душе у Людмилы Николаевны, стало от этого явным, как будто бы произнесенным. Но Людмила Николаевна обиделась, словно она ни в чем не была виновата перед матерью.

      А Александра Владимировна глядела на страдающее лицо Людмилы и чувствовала себя виноватой. По ночам Александра Владимировна чаще всего думала о Сереже, – то вспоминала его вспышки, споры, то представляла себе его в военной форме, его глаза, вероятно, стали еще больше, он ведь похудел, щеки ввалились. Особое чувство вызывал в ней Сережа – сын ее несчастного сына, которого она любила, казалось, больше всех на свете… Она говорила Людмиле:

      – Не мучься ты так о Толе, поверь, что я беспокоюсь о нем не меньше тебя.

      Что-то было фальшивое, оскорблявшее ее любовь к дочери в этих словах, – не так уж она беспокоилась о Толе. Вот и сейчас обе, прямые до жестокости, испугались своей прямоты и отказывались от нее.

      – Правда хорошо, а любовь лучше, новая пьеса Островского, – протяжно произнесла Надя, и Александра Владимировна неприязненно, даже с каким-то испугом посмотрела на девочку-десятиклассницу, сумевшую разобраться в том, в чем она сама еще не разобралась.

      Вскоре пришел Виктор Павлович. Он открыл дверь своим ключом и внезапно появился на кухне.

      – Приятная неожиданность, – сказала Надя. – Мы считали, что ты застрянешь допоздна у Соколовых.

      – А-а, все уже дома, все у печки, очень рад, чудесно, чудесно, – произнес он, протянул руки к печному огню.

      – Вытри нос, – сказала Людмила. – Что же чудесного, я не пойму?

      Надя прыснула и сказала, подражая материнской интонации:

      – Ну, вытри нос, тебе ведь русским языком говорят.

      – Надя, Надя, – предостерегающе сказала Людмила Николаевна: она ни с кем не делила свое право воспитывать мужа.

      Виктор Павлович произнес:

      – Да-да, очень холодный ветер.

      Он пошел в комнату, и через открытую дверь было видно, как он сел за стол.

      – Папа опять пишет на переплете книги, – проговорила Надя.

      – Не твое дело, – сказала Людмила Николаевна и стала объяснять матери: – Почему он так обрадовался – все дома? У него псих, беспокоится, если кого-нибудь нет дома. А сейчас он чего-то там недодумал и обрадовался, не надо будет отвлекаться беспокойствами.

      – Тише, ведь действительно ему мешаем, – сказала Александра Владимировна.

      – Наоборот, – сказала Надя, – говоришь громко, он не обращает внимания, а если говорить шепотом, он явится и спросит: «Что это вы там шепчетесь?»

      – Надя, ты говоришь об отце, как экскурсовод, который рассказывает об инстинктах животных.

      Они одновременно рассмеялись, переглянулись.

      – Мама, как вы могли так обидеть меня? – сказала Людмила Николаевна.

      Мать молча погладила ее по голове.

      Потом они ужинали на кухне. Виктору Павловичу казалось – какой-то особой прелестью СКАЧАТЬ