Москва и москвичи. Репортажи из прошлого. Владимир Гиляровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и поднимались с нар темные фигуры товарищей. Некоторые, уже набрав в рот воды, бегали по усыпанному опилками полу, наливали изо рта в горсть воду и умывались. Дядькам и унтер-офицерам подавали умываться из ковшей над грудой опилок.

      Некоторые из старых любили самый процесс умывания и с видимым наслаждением доставали из своих сундуков тканые полотенца, присланные из деревни, и утирались. Штрафованный солдат Ик Пономарев, пропивавший всегда все, кроме казенных вещей, утирался полой шинели или суконным башлыком. Полотенца у него никогда не было…

      – Ишь, лодырь, полотенца собственного своего не имеет, – заметил ему раз взводный.

      – Так что, где же я возьму, Трифон Терентьич? Из дому не получаю денег, а человек я не мастеровой.

      – Лодырь ты, дармоед, вот что. У исправного солдата всегда все есть; хоть Мошкина взять для примеру.

      Мошкин, солдатик из пермских, со скопческим безусым лицом, встал с нар и почтительно вытянулся перед взводным.

      – Мошкин от нас же наживается, по пятаку с гривенника проценты берет… А тут на девять-то гривен жалованья в треть, да на две копейки банных не разгуляешься…

      – Не разгуляешься! – поддержал Ежов.

      Ежов считался в роте «справным» и «занятным» солдатом. Первый эпитет ему прилагали за то, что у него все было чистенько, и мундир, кроме казенного, срочного, свой имел, и законное число белья, и пар шесть портянок. На инспекторские смотры постоянно одолжались у него, чтобы для счета в ранец положить, ротные бедняки, вроде Пономарева, и портянками и бельем. «Занятным» называли Ежова унтер-офицеры за его способность к фронтовой службе, к гимнастике и словесности, обыкновенно плохо дающейся солдатам.

      – Садись на словесность! – бывало, командует взводный офицер из кантонистов, дослужившийся годам к пятидесяти до поручика, Иван Иванович Ярилов.

      И садится рота кто на окно, кто на нары, кто на скамейки.

      – Матюхин, что есть солдат?

      – Солдат есть имя общее, именитое, солдат всякий носит от анирала до рядового… – вяло мнется Матюхин и замолкает.

      – Врешь, дневальным на два наряда! Что есть солдат, Пономарев?

      – Солдат есть имя общее, знаменитое, носит имя солдата… – весело отчеканивает спрашиваемый.

      – Врешь! Не носит имя солдата, а имя солдата носит. Ежов, что есть солдат?

      – Солдат есть имя общее, знаменитое, имя солдата носит всякий военный служащий от генерала до последнего рядового.

      – Молодец!

      Далее следовали вопросы, что есть присяга, часовой, знамя и, наконец, сигнал. Для этого призывался горнист, который дудил в рожок сигналы, а Ярилов спрашивал поочередно, какой сигнал что значит, и заставлял проиграть его на губах или спеть словами.

      – Сурков, играй наступление! Раз, два, три! – хлопал в ладоши Ярилов.

      – Та-ти-та-та, та-ти-та-та, та-ти-та-ти-та-ти-та-та-та!

      – Верно, весь взвод!

      И взвод поет хором: «За царя и Русь святую уничтожим мы любую рать врагов!» Если СКАЧАТЬ