Художники, артисты… вся эта сволочь, к которой я принадлежал и от которой бежал, как от чумы, устав от писательства… – даже они лучше Monsieur Tout Le Monde[36]. А ведь они-то – людишки хуже некуда! Хотя, наверное, все дело в моем внутреннем несовершенстве. С теми я несчастлив, с этими мне не понравилось… Урод в квадрате! Сверханомалия. Урод Уродович Уродов. Король мутантов. Крысиный император. Царь Монреаля – этой провонявшейся горы, на которой беженцы из Франции выменивали на вшивые одеяла землю и воду, небо и облака. Иногда все это выглядит как рай. Тогда я после очередной смены, быстро переодевшийся дома в цивильное платье, сажусь в тыкву и, управляя повозкой с десятью серыми рысаками, мчусь на балы. На ногах моих – ослепительные синие туфли. Их подарила мне крестная. Ирина, моя Мелюзина. Вообще, это моя жена, но она же и крестная. Ведь писателем я стал только из-за нее. Она, может, и не знала, и не хотела. Просто одного ее прикосновения хватило. И вот я счастливой Золушкой… ожившей Прозерпиной… мчусь, вырванный из Ада на несколько часов, в хрусталь и смех, терпкие вина и тончайшие – тоньше вин – разговоры. Это моя вторая жизнь, тройное дно, вечная изнанка русского самозванца. Иногда мне везет и я попадаю к умным и интересным собеседникам. Такими оказались Каролин Галло, Надеж О’Брайен и Максим Нюдар. Два часа в эфире их радиопередачи я шутил о Набокове, похмелье, Де Голле, книгах алжирских писателей, переведенных на французский язык тунисскими писателями, Монреале, своем акценте, страсти русских в алкоголизму и сепаратизму, девственно белых лилиях, синих полотнах, бобрах, белках и венесуэльцах, луне… причем двух разных, одной Мейлера, а другой доктора Фауста… и о Живаго, раз уж мы заговорили о докторах… Вскочил на литературу, как гоголевский бес на месяц. Поплыл, как девка, которой под юбкой пятерней вздрючили. В глазах собеседников видел понимание, любовь. Лица светились. Я вошел в раж. Жестикулируя, даже микрофон уронил. Воображал себя героем светской хроники, «звездой», почти угасшей, но вспыхнувшей вновь… Сочинял про себя некрологи, не жалел похвал. Прослезился! После этого мы отправились в кафе за углом, которыми улица Святой Катарины изобилует, как бока дистрофички, и заказали вина. Мои хозяева с ходу признались мне, что плевать им на то, что я пишу, как, и зачем. Они прочитали статью в «La Presse». Я – то, что им нужно! У них есть идея организации. Им нужен человек с опытом… Что-то вроде советника… Военного инструктора. Специалиста по конспирации при этом. Немножко шпионажа, чуть-чуть городской войны и, конечно, идеология. Речь идет о сепаратизме… Они – патриоты независимого Квебека! Было много болтовни, всяких ничтожных референдумов… Одно издевательство эти голосования. Квебек миром никто из Канашки-федерашки не выпустит! Значит, поступать надо, как сделали русские на Украине. И как собирался ты в Молдавии, Владимир! Собрать оружие, людей… провести подготовку и вломить по самые гланды этим дебилам англосаксонским… сраному федеральному правительству этому… Итак, выпьем. Ты с нами?
СКАЧАТЬ
