Таун Даун. Владимир Лорченков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ еще больше рекламок, чтобы отправить их на распродажу мяса. Я такие рекламки сметал в конце рабочего дня в уголок, там хватал их неловко – как старшеклассник-девственник, втиснувший свою подружку в угол на школьной дискотеке – и охапками тащил к мусорке. Сверху на меня косился месье Ла Порт. Славный сладенький француз, покинувший Париж тридцать лет назад, чтобы обосноваться в заснеженном Монреале. Тут все пришибленные, но местные французы – особенно. Перебежчики и предатели. Как можно отказаться от белоснежных дев Бретони и крепов Сен-Мало… вялой бордосской Гароны и столового вина на крытом рынке в Париже… от страсбургского лука… от золота Станислава, наконец… Мог бы, никогда бы в жизни не выбирался из Франции. Но Шестиугольник не жаждет иммигрантов, совсем нет. Ну ладно я. А как же коренные французы? Урожденные? Носатые, величавые… потомки аркебуз и Карла Шестого, Жанны д’Арк и изнасилований Альбигойских походов? Тулуза, Эльзас, Бургундия и молчаливый Монтень, прибывший в Бордо из Гаскони? Солнце импрессионистов… радость жизнь и быть… savoir vivre[31]. Как можно предать все это ради лишних ста долларов в убогой деревне на берегу Сен-Лорана? Всякий француз, покинувший родину ради Канады, – олух царя небесного. Эта страна порочна с момента своего рождения. В конце концов, французы, сбежавшие с родины, эту страну и образовали. Организовали и проделали с ней еще двести глаголов с окончанием на «-вали», включая «оккупировали». Да, немножечко дело исправили англосаксы с их колонизацией, но этого все равно не хватило. Ну а потом подтянулись мы, иммигранты. Недоноски, которых оформляют в сферы обслуживания под болтовню про равенство и братство. Egalité, fraternité, thcepushité[32]. Впрочем, я принимаю правила игры. Я знал, на что шел. Поэтому мне ничего не стоило понести за клиенткой мешок муки или покатить тележку для какой-нибудь старушки. Они это обожали! Такой куртуазный… Правда, Ла Порта это бесило. Я работал в магазине «Super B», гигантской фабрике по преобразованию еды в дерьмо и обратно – на складах за раздвижными дверями даже и пахло дерьмом, – и Ла Порт сразу же объяснил мне принцип работы. Главное, чтобы люди проскальзывали по магазину, как говно по кишкам. Сел, напрягся, раз-два. Плюх, готово! Вытер задницу, пожрал, снова сел, тужишься, раз-два. Если человек задержался в магазине, это так же плохо, как когда не можешь просраться. Что-то не то внутри. Поэтому клиент должен пролетать через стеллажи… полки… как пуля. Как отличное дерьмо! Не слишком жидкое, чтобы не разбрызгалось, но и не слишком твердое, чтобы задницу не порвало. Такое… Ла Порт пощелкивал пальцем, подыскивая в спертом воздухе супермаркета метафоры и сравнения. Наконец, находил. Срывал, словно зловонный цветок. Идеальное дерьмо, которое словно в целлофане. Срали таким, Владимир? Главный признак качества такого – после него и вытираться не нужно. Как будто в капсуле лежало. Случалось?! Конечно, месье Ла Порт. Тот улыбался, кивал задумчиво… Проходил мимо банок консервных, постукивал по ним СКАЧАТЬ