И плеск чужой воды… Русские поэты и писатели вне России. Книга вторая. Уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся. Юрий Безелянский
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу И плеск чужой воды… Русские поэты и писатели вне России. Книга вторая. Уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся - Юрий Безелянский страница 34

СКАЧАТЬ в собственной стране. Не случайно критик Владимир Вейдле с «того берега» писал, что Ахматова не приняла решение покинуть родину, потому что «она все приняла, и кресты эти, и воронов, голод, маузеры, наганы, серость новых хозяев, участь Блока, участь Гумилева, осквернение святынь, повсюду разлитую кровь. Она все приняла, как принимают беду и муку, но не склонилась ни перед чем… Сама она никуда уезжать не собиралась. Ее решение было непреложно, никто его поколебать не мог. Пытались многие, друзья один за другим уезжали или готовились уехать… Я чувствовал и что она останется, и что ей нужно остаться. Почему “нужно”, я, может быть, тогда не сумел бы сказать, но смутно знал: ее поэзия этого хотела, ее нерожденные стихи могли родиться только из жизни, сопряженной с другими, со всеми жизнями в стране, которая для нее продолжала зваться Россией…»

      Слова Вейдле можно понять так, что Ахматова надеялась через жертвенность достигнуть гражданской и творческой победы. И сразу возникает вопрос о цене победы. В цикле «Северные элегии» (1945) Ахматова писала:

      Меня, как реку,

      Суровая эпоха повернула.

      Мне подменили жизнь. В другое русло,

      Мимо другого потекла она,

      И я своих не знаю берегов.

      О, как я много зрелищ пропустила,

      И занавес вздымался без меня

      И так же падал. Сколько я друзей

      Своих ни разу в жизни не встречала,

      И сколько очертаний городов

      Из глаз моих могли бы вызвать слезы,

      А я один на свете город знаю

      И ощупью его во сне найду.

      И сколько я стихов не написала,

      И тайный хор их бродит вкруг меня

      И, может быть, еще когда-нибудь

      Меня задушит…

      Мне ведомы начала и концы,

      И жизнь после конца, и что-то,

      О чем теперь не надо вспоминать.

      И женщина какое-то мое

      Единственное место заняла,

      Мое законнейшее имя носит,

      Оставивши мне кличку, из которой

      Я сделала, пожалуй, все, что можно.

      Я не в свою, увы, могилу лягу…

      Непривычные строки, многим даже и неведомые, правда? Это не то, что хрестоматийные строки, посвященные Пушкину:

      Кто знает, что такое слава!

      Какой ценой купил он право,

      Возможность или благодать

      Над всем так мудро и лукаво

      Шутить, таинственно молчать

      И ногу ножкой называть?..

      Можно много чего вспомнить: годы войны и тяжелое бремя эвакуации. Про «Ташкентскую тетрадь». Лихие строки о том, что

      Где-то ночка молодая,

      Звездная, морозная…

      Ой, худая, ой, худая

      Голова тифозная…

      Или:

      А умирать поедем в Самарканд

      На родину бессмертных роз…

      Война заканчивалась, и казалось, что можно вздохнуть полной грудью, но нет. Вождь продолжал вздрючивать народ и особенно творческую интеллигенцию. Как гром среди ясного неба, появилось злобно-мстительное СКАЧАТЬ