Великий князь Михаил Тверской. Роман-эпоха. Николай Фудель

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ силу учинит против, то смертию да умрет…

      Иван закрылся ладонями: из ржавой темноты смотрело подозрительными щелочками водянисто-отекшее лицо. Бесцветный рот никогда не улыбался, а над верхней губой под редкими волосинками копилась в ямке, как у всех людей, мелкая испарина.

      Иван опустил голову: в лицо джихангира смотреть нельзя. Так четыре года назад стоял он перед властителем «ста народов», когда Юрий тайно послал его в ставку хана на Ахтубе.

      Лучше б он не смотрел в это старческое опухшее личико, лучше б не родиться ему в этой рабской стране, где каждый день с утра надо заново строить в голове хитрое здание из лжи, страха, зависти и подлых улыбок. Привыкать и постоянно чуять, что все это напрасно, потому что каждый день тебя могут отравить, а ты все равно будешь улыбаться, чтобы заодно не отравили твоих детей.

      «Да мы и есть все отравленные, – сказал Иван. – И давно уже так и ходим отравленные, и пьем, и едим, и детей зачинаем, серебро копим, кичимся, а внутри – гниль… Привыкли, не отвыкнем теперь. Все это знают, а не признается никто никогда…»

      Он встал и начал ходить от окна к двери. Остановился, взял в руки голубую пиалу, повертел, нажал пальцем – отломился край; Иван покраснел, ударил пиалой об пол.

      – Замети! – приказал вскочившему отроку. – Ступай. Стой! Коней накормите, соберитесь.

      «Надо скакать домой, – думал он ожесточенно. – Что я сижу тут, как дурной? Может, они там у меня уже посады жгут. Пойду скажу княжне Ольге, чтоб Юрию передала, попрощаюсь – и в путь…»

      Что-то же надо делать даже тогда, когда всякое дело бессмысленно. Он оглянулся напоследок: все здесь было ему чуждо – шелк этот, пиалы, мусор по углам. Да и дома, в Переяславле, что ему поистине дорого? А сам он просто, как человек, кому дорог? Иван усмехнулся неприятно: он подумал с удивлением, что по-настоящему он ни здесь, ни там никому не нужен.

      Ольга, младшая дочь Константина Ростовского, осталась в Москве и после смерти своей сестры – жены Юрия при их дочери, княжне Софье, золотушной и запуганной девочке.

      Была Ольга незаметна, молчалива, Юрий ее прозвал «монашкой». В его холостом доме она была не к месту, но распущенные Юрьевы холопы только ее и стыдились; только одна она могла занять место хозяйки за столом, когда приезжали родовитые гости с женами, только ее просил говорить Юрий с духовными лицами по щекотливым делам.

      Жила она на отшибе в старом тереме покойной княгини. Иван пошел туда не проулком, а напрямки – через сад.

      День так и не разгулялся, сырая пасмурность глушила шаги. На старых яблонях пожелтели края листьев, белый налив гнул ветки, кое-где паутиной затянуло янтарные наплывы на коре; малинником заросли гнилые столбы, в сером пруду тонуло матовое пятно – где-то пряталось солнце. В этом пруду они с Юрием мальчишками ловили карасей, но сейчас в это не верилось. Хотя голые пятки вспомнили засасывающий ил, а живот – через рубашку – холод поднимающейся коричневой воды и тусклое золотистое биенье плоских СКАЧАТЬ