Великий князь Михаил Тверской. Роман-эпоха. Николай Фудель

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как Тверь, потустороннее стало простым, даже привычным. Можно было одним легким усилием поднять тело над землей и лететь к стране в облаках, сжав ноги, не шевелясь, вместе с муравьем на соломинке. А круглолицые всадники под ним удалялись, не могли догнать, хотя все внизу кишело ими. «Ну, давай еще, ну, повыше!» – повторял он, упиваясь своей властью. Выше облаков простирался майский луг и, как на иконе, очень белый монастырь, а рядом – высокий старец в епископском облачении. Дмитрий понимал, что не долетит до него, и так оно и случилось: что-то испортилось, он стал плавно снижаться, толпы всадников, густые, как гречка в горшке, скакали, подняв ждущие монгольские личики. Они знали, что он обязательно спустится, потому что за пазухой у него лежит ЭТО. Он позабыл выбросить это – шевелящийся сморчок с крысиным хвостом, и его затошнило от вони и тяжести бессилия. Он попытался выбросить, но рука не слушалась, не могла нащупать застежку на вороте. Тогда он застонал от усилия, просунул все-таки руку, и – ничего не было. На груди в поту плавал только материнский крест, о котором он совсем забыл, а в кресте, вспомнил он, молитва от супостата. Он опять застонал, но уже потише. «…Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы, летящия во дни, от вещи, во тьме преходящия, от сряща и беса полуденнаго…»

      Холодная ладонь твердо отерла его лоб, он увидел настоящее небо, серо-белое от мелких туч, рябое, солнечное, а внизу – белую плоскость реки, санный след, и на том берегу – дымки, железные искры, черные жучки людей, которые сползались к дороге.

      – Волга! – остановил голос епископа. – Слава Тебе, Господи!

      Сани встали. Курились влажные крупы; ноздри втянули здоровый запах пота, соломы, льда, сыромятной кожи; глаза расширились на пестрое ветреное небо, на белизну, по которой все ближе скакали синие и клюквенные епанчи среди серой и черной челяди, и чей-то панцирь изредка равномерно вспыхивал, и наконец стал слышен разнобойный топот множества копыт.

      – Наши встречают! – звонко крикнул Алексашка.

      Тоскливая тяжесть свалилась с груди, сгинула сквозь тело в землю, и только по участившемуся дыханию Дмитрий понял, какая это была тяжесть.

      – Как же это, как же это его! – приговаривал кто-то возле саней очень знакомым голосом, и к нему нагнулось лицо дядьки Осуги. Оно, как всегда, было седоватое, хищноносое, но сейчас глаза округлились, поглупели от радости. Дмитрий слабо улыбнулся.

      – А… батюшка где? – вспомнил он что-то важное.

      – Великий князь в Кашине, и матушка княгиня с ним, – ответил Осуга сипловатым с похмелья голосом. – Полегчало, княжич?

      – А зачем?

      – Войско там собирают. В Твери-то мы одни с Бармой.

      – На кого войско?

      Осуга смутился.

      – А ни на кого. Да они враз воротятся: княгиня старая занемогла, гонца погнали… Да и вы-то больно скоро обернулись: никто не ждал.

      – Бабушка захворала?

      Осуга понял, что совсем проболтался.

      – Не то чтобы очень, но ведь года ее, говорят, я слышал…

СКАЧАТЬ