Великий князь Михаил Тверской. Роман-эпоха. Николай Фудель

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чеканили. Вот, читай: «Сарай богохранимый, 710 год гиджары». Вчера Арудай подарил. – И он доверительно улыбнулся, но глаза остались недоверчивыми. – Нам все купить можно, а не продашь – отнимем! – Он засмеялся, хлопая себя по коленям, – то была чисто монгольская шутка.

      Иван Данилович вежливо улыбнулся, тихонько потрогал себя за бороду.

      – Скажи, Картахан, вы, монголы, все народы захватили и всю мудрость их узнали, а сам ты много повидал на свете. Скажи: в чем блаженство человека?

      Голос, вначале равнодушный, к концу чуть изменился.

      Монгол сразу стал серьезен, склонил голову, заглянул князю в глаза, понял, что не из-за Арудая пришел Иван ночью, а из-за этого вопроса, и успокоился. Его толстощекое сальное лицо стало грустным, проседь на подбритых висках – заметнее.

      – Только правду скажи, – тихо попросил князь.

      Картахан прикрыл выпуклые веки, долго покачивал круглой шишковатой головой.

      – Блаженство человека? – переспросил он и глянул в упор: из щелочек смотрела черная тоска. – Слушай, что сказал священный Воитель Вселенной своим нойонам, когда они спросили об этом.

      Монгол достал китайский ларец, инкрустированный прорезной костью, бережно вытащил прошнурованный ветхий свиток, прочитал медленно, с остановками: – «Наслаждение и блаженство человека состоят в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его из корня, взять то, что он имеет, заставить вопить служителей его, заставить течь слезы по лицу и носу их, сделать живот и пуп жен их своей постелью и подстилкой и сладкие губки их сосать».

      Картахан убрал свиток, замкнул ларец.

      – Вот, урусут, что есть блаженство человека, – сказал он устало. – Слушай и помни! Это – Яса, закон Великого Воителя. Это – истина. – Он помолчал, добавил задумчиво: – Великий не боялся истины…

      Рот монгола привычно улыбался, но в щелочках под веками тоска сгустилась, затвердела, как черный вар, и Иван Данилович почувствовал, что и его глаза затвердевают от такой же тоски. Они сидели и смотрели долго, не двигаясь, все больше понимая друг друга, становясь в чем-то одинаковее.

      – Я всегда со вниманием слушаю каждое слово вашего мудрого родоначальника, – сказал наконец князь и встал.

      Когда он выходил, старый монгол не повернул головы, он по-прежнему смотрел перед собой, тень от его круглых плеч горбилась на стене.

      «Ни он, ни я, никто не будет писать хану, – думал князь, спускаясь с крыльца, – хорошо, когда хан не вспоминает о нас».

      Он шагнул в мглистую рассветную стужу. Низко нависало серое небо, шаги были вязки, трудны, но к этому он, как и все, давно привык.

      Дмитрий как упал в подушки, так и проспал, не двигаясь, на одном боку, обняв брата. А когда проснулся, увидел, что Алексашка сидит на постели в желтой блестящей рубахе и смеется, на что-то показывая пальцем. Он хотел посмотреть туда, но не мог, потому что лицо брата хоть и смеялось, но было таким же напряженным, как в соборе, когда он смотрел на человека в огне. СКАЧАТЬ