Роман без героя. Александр Дмитриевич Балашов
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Роман без героя - Александр Дмитриевич Балашов страница 40

СКАЧАТЬ двух типов с немецкими корнями много общего.

      – Чушь собачья! – в свою очередь перебил я Пашку. – Не в названии дело. Под словами «социалистическая» и «рабочая» может скрываться и сам черт или дьявол.

      – Я как раз об этом. Если не убеждает, то поищи примерчик поярче.

      Я еще покопался в памяти и почему-то шепотом спросил:

      – А – Сталин?

      Пашка тоже не сразу ответил. Но выдал та-а-кое, что у меня нервно зачесался левый глаз – верная моя примета плакать.

      – Сталин, товарищ Иосиф – сказал Альтшуллер, – самый верный ученик Ленина.

      – Хрущеву, значит, веришь?

      – Вера без дела мертва есть, сказано в послании апостола Иакова.

      – Опять вы за своё? Поговорите о весне, о любви, на романтическую тему… Перестаньте, наконец, при мне говорить о политике! – взмолилась Маруся. – Не хочу вас слушать. Не хочу!.. Я боюсь…

      И она зажала уши ладошками, похожие на два больших оладушка, которые она по бабушкиному рецепту пекла с тертыми яблоками.

      – Повесели девушку, – сказал я Пашке. – Видишь, истерика на нашей почве.

      – Плясать, увы, не умею, – ответил Шулер. – Я лучше спою самую веселую песню, какую только знаю.

      И он запел, точно попадая в мелодию:

      – Все хорошо, прекрасная маркиза,

      Дела идут, и жизнь легка.

      А дальше пошла его импровизация, в которой я играл самую неблаговидную роль. Я понимал, что Пашка придумывал на ходу, с пылу – с жару. Но получалось складно, хотя и грубовато, как я написал сначала героическую поэму, которая вскоре превратилась в злую политическую эпиграмму на друга. Причем, Альтшуллер не стеснялся в использовании грубых диалектных словечек.

      – Циник, – сказал я ему. – И диссидент!

      – В точку, брат! – засмеялся Шулер. – Ща за портвейшком сгоняю! Отметим воскрешение Лазаря!

      – Это я – Лазарь? На что ты намекаешь?

      – На выздоровление после тяжелой болезни. Ты же бросил, наконец, писать стихи для стенгазет и к красным дням календаря? Или эта болезнь уже зашла в хроническую фазу и неизлечима? Тогда оривидерчи, Рома… Была без радостей любовь, разлука будет без печалей.

      – Паша, не обижай Иосифа! – надула губки Моргуша и часто-часто заморгала ресницами. – Я не хочу оплакивать смерть поэта… В моем романе Онегин и Ленский примиряются перед роковым выстрелом.

      Паша с улыбкой Сионского мудреца смотрел на то, как я рвал на мелкие кусочки свою «героическую поэму».

      – Судьба поэта жертв искупительных просит, – сказал он.

      – Не вкладывайте персты в язвы моя! – взмолился я, обидевшись и на друга, и на Марусю.

      – Марго, ты слышишь, как ветер возвращается на круги своя! У-у-у…

      – Слышу, Вечный ученик! Слышу…

      Я хотел ответить друзьям поязвительнее, укусить за самое больное место, но только хлопнул дверью. Спиной я услышал:

      – Вернись, СКАЧАТЬ