Неформат. Марина Владимировна Брагина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ колею и смело вышагивая рядом по снежной целине, проваливаясь на каждом

      шаге и теперь не обращая на это никакого внимания. Около ступенек она сняла с руки варежку,

      ласково на неё подула и так же ласково, птичьими движениями промокнула остатки слёз на его

      щеках. Снова прильнув к нему, Ляля шепнула:

      – Я, наверное, знаю, что ты можешь мне сказать. Всё было в первый раз. У тебя. Женщины

      это чувствуют. Я рада, что это было со мной. Только никому не говори… О том, что в первый…

      Пусть это будет твоя тайна. Моя, конечно, тоже. Есть вещи, которые не забываются, если о них не

      говорят вслух.

      И он послушно кивнул головой.

      Вадим совсем не запомнил остаток того дня. Как будто все его чувства отключились, а

      память скрылась в омуте забвения, куда она услужливо складывает все ненужные нам

      впечатления. Много позже, напрягая бесстрастную рассудочность, он поневоле приходил к

      выводу, что остаток дня не мог никуда деться, ведь куда-то это время потрачено? Куда?.. Он мог, логически рассуждая, допустить, что что-то делал в эти оставшиеся часы и даже был занят какими-

      то хлопотами. Ну, скажем, сдавал номер и предъявлял вредной кастелянше-кабардинке со

      скандальным голосом, какой бывает только у вредных восточных женщин, полотенца и наволочки

      от подушек по счёту за себя и своих соседей по комнате. Потом он, кажется, забирал свой паспорт

      в зелёном дерматине из отдела регистрации, куда сдал его 10 дней назад на временную

      прописку. Зелёная оболочка паспорта, казённая и бездушная, как и все документы, всегда

      напоминала ему МАИ с его бесконечной казёнщиной коридоров и обычно вызывала глухое,

      необъяснимое раздражение – может, потому, что в ней стояли эти мерзкие штампы о прежней

      прописке из Центрально-Городского района Изотовки, как Каинова печать провинции? Или

      потому, что текст там был на двух языках – русском и украинском, что, как и всякая бессмыслица, оскорбляло его стремление к простоте и логике. На кой чёрт изгаляться в документах – писать их

      на языке, который не существует, по крайней мере в Изотовке? И не более живом, чем латынь?

      Но в тот вечер, когда он (Это ведь было? Это должно было быть?) забирал паспорт в

      каморке паспортного стола без окон, с глухой дверью, обшитой выкрашенным ядовито-зелёной

      краской листовым железом, ему было решительно всё равно. Он сам себе казался (теперь, многие

      годы спустя, слово найдено) бесплотным, бестелесным трёхмерным образом, голограммой,

      нарисовавшейся в пространстве комнатушки, и ему было смешно, как этого не понимает

      тщедушный, с залысинами армянин-участковый, который донимал Савченко вопросами: как

      получилось так, что по-украински слово «фамилия» – это, видите ли, «призвыще», а отчество –

      вообще СКАЧАТЬ