Мертвецы и идиоты. Повесть. Хаксли Уайт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ голый». Хорошо, что я стою к ним спиной, колдуя над кофе-машиной: если бы мать увидела мое выражение лица, «булка с малиной», возможно, осталась бы лежать на витрине, потому что «продавец какой-то странный».

      Я торжествую.

      Люблю детей. Просто о-бо-жа-ю детей. Они еще не умеют притворяться. Для них булка ― это просто булка. Она может быть вкусной, может быть невкусной, а может ― нормальной. Нормальная такая булка. Слоеная или сдобная. С малиной, ежевикой или еще чем-то. Это просто кусок теста с начинкой. Его нужно есть, а не разглядывать. Разглядывать можно цветы под теплым от пальцев стеклышком, ползущего по школьному крыльцу отвратительного жука или худые коленки соседки по парте. Но никак не еду. Дети как никто другой понимают, что основная функция еды ― войти и выйти. Желательно через разные двери, но это как пойдет. А красоту надо искать где-то за пределами тарелки.

      В этом мире, где большим культом, чем еда, окружена только худоба, дети остаются единственными адекватными людьми. Единственное, что может сбить их с толку ― яркие цвета. «Булка с малиной» ― сине-желто-красная ― лежит рядом с «булкой с персиком». Персиковый волован, по-моему, куда вкуснее. И немного дешевле. Но он «взрослый»: едва заметно блестит на свету желатиновыми краями, расчерченными матовыми ниточками глазури. Дети его не хотят. Дети хотят булку в костюме спайдермена.

      Из кухни доносится оглушительный металлический грохот и женский вскрик. Колено рефлекторно разворачивается в сторону двери, но мозг будто плетью хлещет несчастный мениск и обращает ногу обратно к кассе. «Служанкина Библия» ясно дает понять: мое дело ― работа с посетителями. Даже если за спиной фашистские войска прорывают оборону кухни, чтобы с черного входа напасть на Родину, ― не оборачивайся. Ты принадлежишь кассе. Привыкни к кассе. Полюби кассу. Стань кассой.

      Я отправляю в бумажный пакет малиновый штрейзель и вензель с орехами. Подаю предыдущему посетителю готовый латте в шероховатом картонном стаканчике. Спустя пару секунд на кухне раздаются тихие разговоры. Видимо, все живы. Нападения на Родину удалось избежать.

      На циферблате ― десять пятьдесят. Мы не отработали еще и двух часов…

      К полудню мой желудок начал кокетливо напоминать о том, что пора бы подарить ему пару кусочков счастья, а мочевой пузырь ― что он не прочь бы своим счастьем с кем-нибудь поделиться.

      – Антон, ж'э юн дезир де поссэ⁴.

      Камерунец обращает на меня свои ясные очи и, выпалив «апрэ муа»⁵, скрывается за дверью подсобки. В такие минуты я не верю, что все люди ― братья. Этот парень явно произошел от особенно гнусной обезьяны. Может, от богомерзкого гибрида обезьяны и ехидны (которая уже сама по себе ― богомерзкий гибрид ежа и клизмы). Что-то тут явно нечисто.

      Почуяв запах одинокого продавца, в кондитерскую потянулись очкастые акулы пера. Едва не царапая друг друга плавниками СКАЧАТЬ