Малороссийская проза (сборник). Григорий Квитка-Основьяненко

Чтение книги онлайн.

      Затем появилось и солнышко. Тут встрепенулись и наши, что понавезли муки из Деркачей, Ольшаной, были из Коломака. Что это, батеньки, из каких-то мест не понавезли на ту ярмарку разного хлеба! Таки видимо-невидимо стояло тут возов! Если сказать, что тут было возов двадцать, то, ей же то богу моему, гораздо более. Тут и рожь, и овес, и ячмень, и пшеница, и гречиха, и просо – и все, все было. Знаете, пришло время взносить подушное[23], так всякому деньги нужны. Наш братчик не бабак[24], себе на уме, ждет поры-времени. Слава тебе господи! Он не станет так поступать, как москаль, что покинет и жену, деточек и всякое хозяйство, да за тою бедною копейкой шляется по всем-всюдам и забредет даже на край света, да кровавым потом добывает ее. Да чего таки и мудрить? Когда уродил бог хлеба и дал его собрать, то и ожидай, пока придёт нужда и десятские[25] потянут тебя в волостное правление, требуя подушного в общественную сумму; а тут жена затеет льну прясть для рубашек на всю семью, дети требуют к зиме обуви и теплой одежи, да и всякая такая напасть постигнет, что на все нужно денег, тогда уже некуда деваться – вези товар хоть верст за двадцать, и стала ли на базар цена или нет, а ты первого торгу не бросай, за что случилось, продай скорее, лишь бы недолго стоять на месте и скорее добраться домой; тут отдай на что кому нужно и как удоволил всех, вот тогда уже исправный казак! Лежи себе на печи в просе… пока до новой нужды. Тогда ж и думать будем, откуда что взять.

      Вот такие-то были хлопотливые хозяева там, и уже сон их не брал. Взошло солнышко, они и вскочили, чтоб, знаете, не упустить купца. И вот, славненько вставши, помолились к церквам Богу и одного из табора послали за водою; время было кашу варить. Побрел Охрим с двумя баклагами[26] к колодезю, вон туда под гору идет по улице… Хлоп глазами… стоит солдат… Охрим был себе парень учтивенький, снял шапку, поклонился и сказал: «Добрый день, господин служивый!» Солдат молчал. Охрим пошел своею дорогою, а Кузьма Трофимович усмехнулся и подумал: «Ну! обдурил и своих». Вот Охрим, набравши воды и возвращаясь к табору, думает:

      «Вот же тут Остя постой! А что, если я спрошу, не нужно ли им для лошадей овса или муки какой?»

      Так думая и поравнявшись с солдатским портретом, говорит:

      – Господин москаль! Будьте ласковы, скажите своему командирству, когда нужно им овса или муки какой, то пускай придут вон к тому табору и спросят Охрима Супоню: а у меня овесец важнейший, дешево отдам, и мера людская: восемь с верхом и три раза по боку ударить. Пожалуйста же, не забудьте, а магарыч мой. Для начала же знакомства, нуте-ка, понюхаем табаку.

      И говоря это, достал из-за голенища рожок, постучал им о каблук и насыпал на ладонь; сам понюхал, крякнул, подносит солдату и, чтобы вернее подружиться с ним, приговаривает:

      – Кабака гарна, терла жинка Ганна; стара мати, вчила мняти; дочки разтирали, у рижкы насыпали. Ось подозвольте лишен.

      Солдат ни чичирк, ни пары с уст и усом не моргнет. СКАЧАТЬ