собой всхолмленную поверхность, покрытую типчаково-ирисовым травостоем. Холмы чередовались с выходами камней, различными ложбинами и крутыми откосами более глубоких ущелий. По каменистым участкам среди кустарников встречалась арча. Перед сумерками вышли на главный водораздел Бозбу-Таусских гор, на склоны, покрытые прангосами, уходящие в сторону Афлатуна. Самого поселка и долины одноименной реки не было видно. Млечно-серая кокандская мгла стала явственней на вечернем солнце, усиленная близостью сумерек она окутала плоские вершины отдаленных холмов и скал. Даже, если это и был главный водораздел, то ещё не Шилби. Взглянув на запад, я увидел панораму вершин и не узнал среди них Шилби с серовато-желтыми, светлыми обрывами. Я видел её с вертолета год назад, чем-то напомнившую мне глинистый холм среди зеленых долин. Мы вылетели из турбазы «Сары-Челек» в направлении Таш-Кумыра. Вот выдержка из дневника: «За слиянием Афлатуна с Кара-Суу исчезли кустарники, приуроченные к аренам разрушающихся камней, потянулись желтые выгоревшие предгорья. По правую сторону проплывали более-менее высокие горы Бозбу-Тау, закустаренные по днищам и бортам многочисленных глубоких саёв, там виднелись группы деревьев невысоких, кустовидных. Непрерывные тугаи тянулись вдоль больших ущелий с лесами по лощинам и северным склонам.». Как скупо! Но тогда меня, всеми своими мыслями еще привязанного к Сары-Челеку, эти горы интересовали не больше, чем все другие, за пределами заповедника. Я не мог себе представить тогда, смотря на них с вертолета, что следующим летом буду подниматься по ним пешком. Заповедник казался мне вполне достаточным для изучения объектом, по площади по разнообразию. Но что можно успеть рассмотреть с вертолета? Даже пролетая над знакомой местностью, я сделал только несколько сумбурных заметок на полстраницы, хотя очень спешил увидеть и записать как можно больше. Потом выяснилось, что и эти записи не совсем удачны, не туда надо было смотреть. Что уж тут говорить о незнакомых горах Бозбу-Тау, я даже не отметил, есть ли кустарники по их верхним поверхностям. Но вернемся в тот сумеречный вечер, когда мы вышли на главный водораздел этих гор.
Высота берет своё. 2490 м. Луковые луга были найдены в северных лощинах, под обнажениями камней. Это овсяницево-луковые сообщества, в составе которых уже знакомые – давно отцветший лук черно-красный[14], высотой до 0,6 м, овсяница тяныпаньская (Festuca alatavica), ежа, лисохвост луговой, герань прямая, флёмис горолюбивый (Phlomis oreophila), щавель кислый, паралигустикум пестрый (Paraligusticum discolor), тысячелистник, колокольчик сборный (Campanula glomerata), порезник Шренка (Seseli schrenkianum), купальница алтайская, скерда сибирская (Crepis sibirica), золотарник даурский (Solidago dahurica), ирис согдийский (Iris sogdiana). Они чем-то отличались от сарычелекских, геранью что ли, или тем, что лук здесь тоже какой-то другой.
В начавшихся сумерках нашли пологий участок склона, в 20 м ниже водораздела. Ломали прангосы, дёргали герань, срезали ножом злаки, собирали лежащие прутья эремурусов, обилие последних очень радовало, они особенно хороши для матрасов. Мы укладывали их на грунт непосредственно под
СКАЧАТЬ
