Возвращение в Сары-Черек. Михаил Черемных

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ красным, раскалённым шаром, быстро поднималось выше, на небосклон, становилось невыносимо жарко и душно… Колючее, ломкое, непахнущее среднеазиатское сено… Кто работал с ним, вряд ли еще раз захочет это повторить. Мы сгребаем его в валки, из валков складываем копны. Я поднимаю навильник за навильником, несу метров 30-40. Пот обливает лоб, растекается по бровям, по щекам, заливает глаза, орошает шею, спину. Частицы листьев, стеблей, семян и растительная пыль шлейфом летят над землей, прилипают к шее, к животу, попадают за ворот, раздражают кожу. Зудят ноги, зудят, горят грудь, шея…, я исцарапал всё до крови, которая вместе с потом и растительной грязью струйками стекает вниз, но, не в силах сдержаться, продолжаю царапаться, едва сдерживая только прилагаемое усилие, чтобы не вонзить ногти ещё глубже под кожу.

      Часам к одиннадцати работу заканчиваем, возвращаемся к стойбищу. Я увидел две длинные каменные кошары, очень приличные снаружи. Внутри они были усыпаны бараньим пометом, который никогда не убирался, и находиться в них было невозможно, из-за резкого характерного запаха от этих куч. Кроме того, здесь же было устроено отхожее место и для людей. Между кошарами – домик. Рядом с домиком образовалось голое пространство, если не считать небольшого огородика и палатки. Огородик был только намерением, в нем ничего не росло. В палатке были тесно разложены постели. Возле домика, на солнце – небольшая скамейка, несколько табуреток. На земле две доски, заменяющие стол. Все садились, или ложились по-восточному, кругом, у этого стола, на который вскоре ставили большую чашу или тазик с традиционным кушаньем. Наиболее частым кушаньем киргизов была «ятола». Это смесь варёного риса или вермишели с простоквашей, айраном – еда, к которой я в полной мере так и не смог привыкнуть. Ели молча, брали эту густоватую массу ложками и с хлебом отправляли в рот. Иногда подшучивали друг над другом, шутили и над нами, что-то рассказывали, смеялись. Разговоры шли по-киргизски, временами переходили на русский, но и в первом случае мы получали необходимое разъяснение. Вот так выглядели простые, уставшие киргизы, от которых я никогда не услышал обидного слова…

      В домике, вдоль стен на полу и в палатке, разложены матрасы. На них ложился любой, кто желал. Я видел отдыхающих здесь людей, голые пятки которых щекотали многочисленные мухи. Промасленный, на чернеющей подставке стоял облепленный мухами сепаратор. Перегоняли молоко, вылавливая упавших туда мух черпачком и выплескивали вместе с молоком в окно. Заглянул в дверь и увидел посреди комнаты несколько булок хлеба, неприкрытых, облепленных теми же мухами. Не веселое, даже гнетущее впечатление, создавало место нашего отдыха и ночлега. Я быстро уставал, из-за того, что негде посидеть или полежать[11]. Везде нечистая, оплеванная, облитая пищей земля. Клубилась пыль на вытоптанной овцами, пересохшей почве. Ни деревца. Нещадно печет солнце, от которого негде укрыться – и мухи, мухи, упорно липли к лицу. Высмотрев, вдалеке, одиночный, растущий на водоразделе абрикос, мы направлялись к нему. Вершина холма обеспечивала СКАЧАТЬ