Раздумья в сумерках жизни. Валентин Богданов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ отец, Любка заученно и бойко ответила, что он в бегах, как говорила в таких случаях баба Анна, и золотозубая улыбка с лица учительницы испуганно упорхнула. Но когда на вопрос, где работает её мать, Любка привычно выдохнула:

      – Она орсовская, – улыбка учительницы приятно и понимающе расползлась, и её тонкие брови крылато взметнулись. Но когда девочка в смущении глухо добавила, что её мать «сидит» на таре, улыбка замерла в немом параличе и, как закат летнего солнца, сходила долго.

      После такого знакомства новая классная стала называть Любку строго официально, только по фамилии, как бы особо этим выделяя её из всего класса, что девочку совсем расстроило, и она стала всё делать учительнице назло. А потом, когда подала классной материно заявление, чтобы школа оказала семье помощь зимней одеждой и обувью, да ещё просила перевести Синюшку в одну смену с ней, та отчитала ее перед всем классом. При этом сказала, что они, Хлопанёвы, слишком многого хотят от государства и школы, не давая взамен ничего хорошего, ни в учебе, ни в поведении, и Любка целую неделю из-за этого не ходила в школу, хотя просьбу семьи вообще-то удовлетворили.

      Конечно, Любка в душе завидовала тем удачливым одноклассникам, кто всегда был в первых рядах на школьных пионерских сборах, восхищалась, когда под красным флагом командир отряда имени погибшего Героя войны (фамилию забыла) отдавал рапорт о сборе отряда и его готовности хорошо учиться ради будущей счастливой жизни. Когда призывно трубил горн и тревожно бил барабан, ее сверстники могли насладиться торжественностью момента, а вот Любка всегда была задвинута в последнюю шеренгу, откуда ей и не было видно всеобщего торжества её сверстников. Да и на самом деле, с привычной покорностью думала она, ведь всех в первую шеренгу не поставишь, и никогда не стремилась быть в числе первых – она же невезучая с рождения.

      В эти последние дни Любка особенно стала бояться наступающей ночи, тягостно длинной, морозной, и темноты за окном. Поэтому свет у них горел сутками. Лишь днем, в оттаивающей щелке промерзшего окна, смутно угадывались под снегом глыбы навороченной бульдозерами земли от новостроек, которые подступали к их ветхому двухэтажному деревянному дому. Со стороны их скособоченный дом казался тяжело перегруженным кораблём, который наскочил на подводную скалу, гибельно зарылся носом в крутую волну штормового моря, все глубже и глубже погружался в его пучину. И в носу этого тонущего корабля, почти у самой кромки земли, целыми ночами слабым светом мутнело мерзлое окошко, за которым в застывшем испуге взывали о милости две еще живые детские души, всеми забытые, будто они в нашей вконец запутанной бухгалтерии жизни уже и не числились.

      К этому времени в их доме, непригодном для жилья, отслужившем сверх срока, всех жильцов переселили в новые каменные дома, а Хлопанёвых оставили, будто заложников, по безразличию черствых чиновников. Дело в том, что их мать наотрез отказалась переселяться в однокомнатную квартиру, а настаивала на СКАЧАТЬ