Веко. Андрей Ильенков

Чтение книги онлайн.

      Слезы и солнце морозного полудня,

      Осень мою – ржавью плотницких скоб…

      Осени больше не будет, как в Болдино,

      Белою крышкой накрылся сугроб.

      Долго ли, коротко соль закипала бы,

      Туго ли мячик мученья глотал,

      Вольно ли было выплакивать жалобы,

      Губы сжигая о липкий металл?

      Мне ли, большому, не плакать об осени,

      Пусть и еще обо мне говорят,

      Я ли ее из подъездов обоссанных

      Не выносил на руках, как солдат?!

      Как я люблю ее! Робость у пропасти

      Край стерегла до окончания дня,

      Что же вы, люди, все мимо торопитесь?

      Нет, я здоровый, оставьте меня…

      Железная дорога под окнами лежит.

      Асфальт течет мазутом, ручьями пот бежит.

      Стою я на балконе с коробкой папирос.

      А мимо проезжает вонючий тепловоз.

      Свистит свисточек тонко, снаряд вперед летит,

      Отважная девчонка на буфере сидит.

      От пыли золотая на чашечке весов.

      И я предполагаю, что нет на ней трусов.

      И мне смешно и больно, и сразу член встает,

      Она рукой мне машет и песенки поет.

      Она не будет больше в Пышме пасти коров,

      Ее в Шанхае снимут жандармы с буферов,

      В цепях заточат в башню за неоплпату виз,

      А вызволит оттуда какой-либо маркиз,

      В притонах Сингапура, в колечках анаши

      Лимонными ночами коктейли хороши.

      Но поезд едет быстро, везет ее в Китай,

      Она мне ручкой машет, кричит «Прости-прощай!»

      Прощай, моя Маруся, безмозглый мотылек!

      Тебя я не увижу, и член на место лег.

      Взмахнув полой халата, опять сажусь за стол,

      Включаю вентилятор и ручку грызть пошел.

      Слагаю я поэму о ядерной войне,

      Ответственная тема, и так погано мне!

      Есенина листаю рассеянной рукой,

      Но он не помогает в тематике такой.

      Я пью чифирь из банки, смотрю в окно, а там

      Платформы классных танков везут в Афганистан

      И часовой угрюмо сжимает автомат,

      Нерадостные думы сейчас его томят.

      Пропитан китель потом, письмо прислала мать,

      Ему курить охота и стремно умирать.

      Окровлены кинжалы, раскалены стволы,

      Горят на перевалах груженые «Зилы»,

      Гремит бесшумный выстрел, в аду не хватит мест,

      Но поезд едет быстро, везет его в Термез.

      А лично б я не против поехать бить сейчас

      Душманов, сионистов и всех, кто против нас!

      Увы – судьба иная поэтам суждена,

      И я еще не знаю, как сложится она,

      И я еще не вижу далеких перспектив,

      Но небо стало ниже и лижет брег прилив,

      И вот – СКАЧАТЬ