Митина любовь (сборник). Иван Бунин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Ивлев с радостью, – непременно случилось что-нибудь ужасное!

      Это был Вукол, разорившийся богач, живший в одинокой полевой избе с пьяницей-сыном.

      И Вукол стоял в прихожей, плакал и жаловался, что сын бьет его, с размаху кланялся горничным и просил чайку – хоть щепоточку.

      – Затем и лез по сугробам, по морозу, – говорил он. – Что поделаешь, привык, а сын не дает, грозит убить…

      И видно было, что его самого трогает – и гораздо более, чем побои и грубость сына, – то, что он когда-то каждый день пил чай и привык к нему.

      Он был страшен и жалок, по-медвежьи держал палку в посиневших руках.

      – Дайте ему, – сказал Ивлев, – и чаю, и сахару, и белого хлеба!

      Воротясь в поле, в свою ледяную избу, Вукол, пользуясь отсутствием сына, вытащил из-под лавки позеленевший самовар, набил его ледяшками, намерзшими в кадке, наколол щепок, жарко запалил их, окунув сначала в конопляное масло. И скоро, под дырявой, проржавевшей трубой, самовар буйно загудел, заполыхал, и старик, все подогревая его, уселся пить.

      Как вдруг вошел сын.

      Изба была вся голубая от дыму.

      Старик кончал двадцатую чашку.

      И сын так крепко стукнул его костылем в темя, что он мгновенно отдал Богу душу.

      Тогда Ивлев велел запрячь в бегунки молодую, горячую лошадь.

      Был розовый морозный вечер, и он оделся особенно тепло и ладно, вышел, сел, и санки понесли его по выгону к школе.

      На крыльцо тотчас вышла весь день поджидавшая его учительница.

      – Мы непременно должны посмотреть Вукола! – крикнула она.

      На ней была синяя на белом барашке поддевка, подпоясанная красным кушаком, и белая папаха. Глаза сияли веселой хитростью, лицо от папахи казалось еще милее и нежней.

      Она смеялась, нагибая голову к муфте, закрываясь от острого ветра.

      Лошадь летела как на крыльях.

      Сзади, за степью, садилось солнце.

      Снежное поле, расстилавшееся впереди, зеленело.

      И встречный ветер, как огнем, жег щеки, брови.

      Ивлев оглянулся – не едет ли кто сзади. Поле было пусто и уже темнело в малиновом свете заката. И он обнял учительницу, ища губами ее щеку. Она засмеялась пуще и схватила вожжи.

      – Нет, – крикнула она, – мы должны сперва заехать.

      И через минуту они очутились возле темной избы, черневшей среди снегов.

      Согнувшись, вошли в темные сени, нашарили в темноте скобку.

      Изба, распахнувшаяся перед ними, была велика и стара, все в ней было черно, дико, грубо.

      Провисший потолок, блестящий от дыма, копоти, поддерживала громадная покосившаяся печь.

      Восковая свечка, прилепленная к столу, едва озаряла эту мрачную и страшную берлогу.

      А за столом, на лавке, стоял широкий, мелкий гроб, покрытый коленкором, на коленкоре, под бугром, образованным сложенными на груди руками, лежала черная дощечка.

      – Не бойся! – с бесовской радостью шепнула учительница, крепко СКАЧАТЬ