Панна Мэри. Казимеж Тетмайер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ была Венера, – сказал ей раз дядя Ганугут, гордившийся всегда своим происхождением и обладавший прекрасной скульптурной коллекцией.

      «Ты, как роза саронская и как лилия долин…

      Уста твои подобны кораллам, речь пленительна…

      Обе груди твои, как серны-близнецы, пасущиеся между лилиями»…

      Вся ты прекрасна, подруга моя! и нет в тебе изъянов…

      Она почувствовала страстное желание броситься на кого-нибудь, впиться тубами в его шею и сосать, сосать, кровь…

      К ногам моим! К ногам!..

      К ногам!..

      Ах, стать на чью-нибудь голову ногою.

      Растерзать, рвать, чувствовать свою мощь…

      Она горстями бросала бы золото, золотом била бы по лицу. Пусть это золото жжет, как огонь, сечет, как бич. А вы – протягивайте к нему руки, теснитесь, толкайтесь, бейте друг друга… Чувствовать их под своими ногами!..

      Пусть их мечутся, вопят, умоляют…

      Демон!..

      Но, посмотрев на свои губы, Мэри смутилась… Ей показалось, что губы эти слушают, но не понимают её; будто у них свои глаза, и они другими глазами смотрят на мир. Перед ними она чувствовала себя бессильной.

      Вот слабею я! – вспомнила она из «Без Догмата».

      Какая-то сила таилась в её алых губах.

      – Губы мои и мое честолюбие будут моею гибелью, – думала она, – мне не устоять, я слишком честолюбива. Страшно…

      И она почувствовала себя бессильной и ничтожной.

      – Ничто, ничто не спасет меня!.. Страшно… – шепнула она.

      Мэри точно оглянулась на кого-то. И вдруг у неё перед глазами встало лицо адвоката Якова Лесимберга, человека очень порядочного; любовь его к Мэри была всем известна, хотя он только издали осмеливался глядеть на нее.

      Но Мэри не обращала никакого внимания на этого жида. Ее возмущало даже и то, что он смеет глядеть на нее.

      Ведь, по выражению дяди Гаммершляга, – она и для княжеского стола была бы лакомым кусочком.

      – В сущности, я очень одинока, – подумала Мэри.

      – Мама, что для меня мама? Мама вздыхает и скучает в Варшаве по Карлсбаде, в Карлсбаде по Биарице, а в Биарице по Варшаве.

      Это, право, единственное её занятие.

      Она настолько интересуется мною, что в случае моей смерти поплакала бы недели две. Впрочем, она не интересуется ничем и никем, ни мною, ни отцом, ни тем и ни сем.

      Папа – обыкновенный Geschäftsmann; ведь следует все называть настоящим именем, как говорит ксендз Варецкий.

      Отец меня очень любит, восхищается мной, но помимо внешнего лоска – он остался сыном дедушки Гнезновера… И кто-же еще у меня? Нет ни братьев, ни сестер. Герсылька пока даже Вассеркранц? или может быть, Михаил Кухен. Все они слишкомь мало развиты для меня… Я одинока, я совсем одинока. Ведь у меня нет никого, и никто меня не любит. Если я нуждаюсь в чужой помощи, то могу ее найти, и найду только за деньги.

      Она горько усмехнулась…

      За деньги, все за деньги…

      Полюбил СКАЧАТЬ