Царский самурай. Роман-апокриф. Игорь Костюченко

Чтение книги онлайн.

      – Дмитрий, вы ли это? – нежданно раздалось из тьмы.

      – Кто здесь? – всхлипнул мичман. Утер непрошенную слезу. Затрещала осока. Кто-то легко перескочил через канаву. Человек, перескочивший через канаву, щелкнул портсигаром. Пламя спички осветило его лицо.

      – Ах, насилу вас отыскал, голубчик. Заплутали?

      – Ваше высочество?

      – Да, в этих местах, пожалуй, нетрудно сбиться с дороги, – сказал цесаревич Николай. – Хотите сигару?

      – Крепкие? – неуверенно спросил Рябушкин.

      – Попробуйте. Гаванские. У поручика Берендеева одолжил. И где он их достает?! Изумительные сигары.

      – Я, признаться, ваше высочество, таких не пользую.

      – Воля ваша. Но вы не стесняйтесь. Покурите. Успокоитесь. Вижу, вы переволновались. Нам бы подумать, как отсюда выбраться. Я вот ума не приложу. А вы?

      – Я тоже, ваше высочество, – хлюпнул носом Рябушкин. Он все-таки угостился сигаркой. Курил неумело. И кашлял. Они постояли на краю японской канавы. Рассматривали звезды, проглядывавшие из-за туч. Потом пошли к заборам, тянувшимся за дорогой. Шли по траве. По кочкам, рискуя вывернуть себе ноги. Рябушкин на ходу всматривался при лунном свете в циферблат хронометра. До рассвета оставалось еще добрых три часа.

      – Ваше высочество, а правда, что местные разбойники самые лютые? Кто попадется им в руки, тому голову одним ударом меча отсекают.

      Николай молча дымил сигарой. Выпускал кольца к черному небу. Было очевидно, что рассказ о похождениях знаменитых разбойников его ничуть не интересует. Рябушкин добавил в пустоту, сожалея, что его не слушают:

      – И выкуп им за ненадобностью. Куда им деньги. Рисом да чаем питаются. Минимум потребностей. Самурай должен жить в голоде и холоде. И думать только о своем долге. Или о мести. На крайний случай.

      – Кто вам это сказал, Дмитрий? – живо поинтересовался Николай Александрович.

      – Как кто? Павел Петрович. То есть, виноват, поручик Берендеев.

      – Да-с, – протянул неопределенно цесаревич. И замолк. Стало вновь очень тихо. Потрескивал огонек сигары.

      Они шли теперь уже вдоль забора, сплетенного из ветвей какого-то гибкого кустарника или тростника. Вроде малорусского или тына, как в казачьих станицах.

      – Забор, как в России, – сказал цесаревич. А Рябушкин поддакнул, расчувствовался и зачем-то выпалил:

      – А за медный грош и миску рисовой каши, говорят, эти японцы век самую черную работу исполнят. И предадут кого угодно. И отравят. Скверный народец. Потому что бедный.

      – Кто вам это сказал, голубчик?

      – Поручик Берендеев.

      – Философ, – сказал Николай.

      – Простите, ваше высочество, СКАЧАТЬ