Зелёные холодные уральские помидоры. Рассказы. Макс Бодягин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ голодом, ордами гопников, бесчеловечной погодой и ненавистной школой, более всего напоминавшей какой-нибудь Аушвиц. По дороге из аэропорта я глядел на чахлые татарские клёны под свинцовым небом, вспоминал ташкентские платаны, кутался в колючий свитер и думал: «И вот это вы называете „деревьями“? А это, по-вашему, лето, да?». Слова «пиздец» я тогда не употреблял. Зато ясно понимал состояние, которое этим словом обозначается. Катастрофа катастроф. Крушение мира.

      В чёрные для меня сентябрьские дни, мои милые одноклассники любили делиться впечатлениями в стиле «как я провёл этим летом». Я предпочитал не участвовать в этом коллективном ностальгическом оргазме, даже не по причине крайней убогости их рассказов, а просто потому, что как только я начинал рассказывать о том, что я делал, мне всегда говорили в ответ одно и то же: «Пиздишь». Иногда, я, разумеется, срывался. Например, когда мой недалёкий друг Д.М. с восторгом рассказывал, что поймал чебачка граммов на четыреста, я сдуру рассмеялся и сказал, что у нас в деревне такими кошек кормят. Дёрнул же меня чёрт за язык.

      «Ну и хули вы там ловите тогда?», – презрительно спросил Д. М. В те годы не было мультиков про South Park, а то бы я непременно звал бы этого засранца Картменом. «Сазанчика, ловим. Но лучше на змей-голову ходить», – ответил я. И совершил ошибку. Ибо мне тут же объяснили, что я врун, пердун и провокатор, что никаких змей-голов на свете не бывает, а сазаны с меня ростом существуют только в моём ебанутом воображении. Но это было ещё полбеды. Поворотным пунктом стало моё идиотское признание в том, что я люблю, когда у меня дома живут богомолы.

      Я люблю смотреть на их мирное раскачивание на вьюнке у окна; люблю смотреть, как они меняют цвет с зелёного на коричневый, когда перебираются с листьев на облупившуюся оконную раму; люблю их полупрозрачность, люблю стрёкот, с которым они перелетают через гостиную, чтобы, шурша, раствориться в розах, заплетавших западную стену нашего дома; люблю смотреть, как интеллигентно они поедают какую-нибудь мерзкую муху, придерживая её за крылышки, словно недобитый буржуй, лакомящийся курятиной.

      Зачем? Зачем я это рассказал?! Лучше бы я рассказал о том, что как-то ночью проснулся, будучи покрытым зелёной чешуёй и стал королём инопланетян. Тогда бы мне и то поверили больше.

      Богомол? Переспросили все они.

      Мои друзья.

      Богомол?! Да ты совсем ебанулся? Какой нахуй богомол, блять! Ты клея нанюхался штоле? Я понял, что говорить бессмысленно. Невозможно говорить о богомолах, например, со стеной. Или с сосной. Бесполезно.

      В очередной раз, когда пришла пора ехать из деревни в ненавистный Челябинск, я просто взял 300-граммовую банку из-под маринованных огурцов, запер там небольшого богомола и сунул в дорожную сумку. Рядом лежала картонная коробка, в которой покоилась отрезанная змеиная голова «китайской щуки» со ртом, полным крупных кошачьих клыков, пересыпанная солью.

      После СКАЧАТЬ