Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.). Максим Пулькин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и бескровное решение религиозного спора[453]. Отчасти поэтому на первых порах, особенно в 70-е гг. XVII в., речь чаще всего шла о телесных наказаниях за эксцессы, связанные с открытой проповедью старообрядческого вероучения, а не о смертной казни за «древлее благочестие». Так, в октябре 1679 г. во время литургии в одну из приходских церквей Тобольского уезда ворвались четверо старообрядцев: трое мужчин и одна женщина-«старица». Оказавшись в храме, они, как доносил впоследствии священник, «раскол учинили и закричали: “православные христиане, не кланяйтеся, несут де мертвое тело и на просфорах печатают крыжем, антихристовою печатью!”». Но и это предельно провокационное выступление сторонников «древлего благочестия» привело к сравнительно мягкому по тем временам наказанию. Местный воевода распорядился «бить кнутом нещадно, при многих людях, чтоб иным расколыцикам неповадно [было] воровать и церковный раскол и мятеж чинить». После этого бунтарей посадили в земляную тюрьму с распоряжением держать их в ней до тех пор, «покамест они оборотятся на истинный путь»[454].

      В другом документе конца XVII в. – приговоре старцу Трофиму датированном 1672 г., предписывалось сжечь только самого наставника старообрядцев. Его последователей царь приказал «смирять жестоким смирением», чтобы впредь они «ко святой Божии церкви приходили почасту и у священников благословение приимали и в домы свои священников со всякою потребою призывали»[455]. Таким образом, трудно согласиться с категорическим выводом известного исследователя истории старообрядчества А.С. Пругавина: «При самом появлении раскола власть захотела покончить с ним крутыми, суровыми мерами»[456]. Напротив, Российское государство, вполне справедливо пишет Н. Барсов, далеко не всегда поступало с расколоучителями, и, тем более, с их сторонниками, по всей строгости репрессивных законов. Так, старообрядческие наставники протопоп Аввакум, дьякон Федор и другие радикальные противники никоновских реформ были отправлены в ссылку. И лишь после того, как выяснилось, что «из мест своей ссылки они делали большую пропаганду раскола в народе, повлекшую за собой самосожжения раскольников целыми тысячами, <…> признано было необходимым подвергнуть их смертной казни через сожжение»[457].

      Действия властей в отношении другой категории старообрядцев – известных своей бескомпромиссной позицией самосожигателей – также не отличались строгой логической последовательностью. Узнав об очередном готовящемся самосожжении, власти первым делом стремились прекратить приток к «насмертникам» новых приверженцев «огненной смерти». Например, случайно узнав в октябре 1681 г. о подготовке к самосожжению в Утяцкой слободе, Сибирский приказ немедленно распорядился, как видно из предписания тобольскому воеводе А.А. Голицыну, установить крепкие заставы на всех дорогах, ведущих к слободе, где засели самоубийцы. Есть и другие аналогичные примеры. После начала самосожжений в Дорах Каргопольского уезда в октябре 1683 г. местный воевода распорядился устроить СКАЧАТЬ