Тихая Виледь. Николай Редькин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ деревенских изб до ручья с говорящим названием Портомой: в нем деревенские бабы полоскали тяжелое домотканое белье, сшитое из портна – холщовой ткани, и гулко отбивали его кичигами – плоскими деревянными палками с длинными выгнутыми ручками[2].

      В нижних же деревнях, расположенных по берегам реки Виледи, земля просыхала медленно, и мужики выжидали. Чинили изгородь, чистили старые стожья, излаживали под рассаду вырчи – высокие парники из бревен в три-четыре венца.

      Но через пару погожих деньков и нижние деревни приступили к пахоте. С высокого заднегорского угора их видно далеко-далеко, насколько хватает глаз…

      II

      Только Егор Валенков никуда не торопился, словно не весна-красна, не горячая пора. Сидел себе в избе на лавке у низкого окошка, густо дымил самокруткой.

      Встал, кряхтя, прошел в угол, сплюнул в лохань. Вернулся на прежнее место.

      Тощий, сухой, с длинными, как палки, болтающимися руками, он был столь нюхл и нерасторопен, что баба его Анисья, горячая на работу, бойкая и нетерпеливая, ела поедом непутевого своего:

      – Чего не шевелишься, на все-те на булести! Пашут ведь люди, а ты, смотри-ко, палец о палец не колонешь…

      – Не еберзи! – ярился Егор. – Сыро еще… По угору-то, может, и ничего, а там, внизу-то, у Портомоя, сыровата земля, вчерась щупал ходил. А как не вырастет ничего, вот тогда я погляжу…

      – Это на нашей-то земле не вырастет? – кипятилась Анисья. – Повернул к солнцу – через полчаса пыль пойдет! Сыро, ишь, ему, щупал он ходил! До седин дожил, а все про щупанья. Навязался на мою голову…

      – Да не квокчи ты! – не в шутку ухнул Егор и рубанул задымленный воздух костлявой рукой.

      – Не махай молотилами-то своими, нечего еще молотить-то, – не отступала Анисья. – А ежели как опять дожди? Вон уж и Захар Осипов с сыновьями выехал, – тыкала она куда-то в окно, – а ты, смотри-ко, потетеня, настоящая потетеня…

      Егор распрямил спину, набрал воздуху в легкие и шумно его выпустил.

      Напоминание об Осиповых на него всегда действовало. Анисья о том знала и часто укоряла его: вот, мол, как у хороших-то людей…

      – От пила тупозубая! Едрить твою мать-перемать, послал Бог бабу неразумную… Степка!

      – Чего? – отозвался из передней избы недовольный молодой голос.

      – Чего, чего… Хомут выноси.

      Рыжеволосый статный парень в белой домотканой рубахе переступил порог и остановился, глядя на отца.

      – Ну, чего вытаращился? Плуг, говорю, готовь…

      – Так сыро ведь, – насмешливо начал парень, – сам, говоришь, щупал…

      – Рано тебе дикоту-то думать! – взревел Егор. И Степка, не прекословя более, пошел из избы.

      III

      Пахать начали, когда уже высоко поднялось над заднегорским угором майское солнце. Большая, старая, с прогнувшейся хребтиной и отвисшим животом Егорова кобыла, прозванная Синюхой СКАЧАТЬ