Звук натянутой струны. Артист театра «Красный факел» Владимир Лемешонок на сцене и за кулисами. Яна Альбертовна Колесинская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не раздавали, уважали чужое мнение, умели выслушать и принять другую точку зрения, встать на позицию другого, не забывая про свою. И бывало, точный совет, данный вовремя, был ценнее скупой похвалы.

      – И Евгений, и Володя – из той породы артистов, которым все дается большим трудом, – рассказывала Марина Ильинична, уже будучи на пенсии, стройная, подтянутая, с утонченными чертами лица и пристальным взглядом. – Они проделывали над собой гигантскую работу. Постепенно набирали – и вдруг вспышка таланта! Володе потребовалось очень много времени, чтобы количество сыгранных ролей перешло в качество. И еще он говорит: я играю на сцене потому, что больше ничего не умею. Но я-то знаю – умеет. Из него мог бы получиться неплохой журналист, писатель, художник. А какие он стихи пишет! Его однокурсник и друг Толя Узденский в своей книжке «Как записывают в артисты» писал: поначалу думали, что в театральное училище Владимир Лемешонок, Лем, как они его прозвали, поступил по блату. А позже убедились, что он умнее, интеллектуальнее, начитаннее многих…

      С возрастом ей всё отчетливее стало казаться, что время ее уходит. Она теряет остроту пера, а сын состоялся гораздо успешнее – и в актерстве, и в писательстве. Все его опубликованные тексты, как и статьи о нем, Марина Ильинична методично отслеживала, аккуратно подписывала дату, очерчивала красным стержнем посвященные ему абзацы, листок к листку складывала в личный архив – большую картонную папку с дерматиновым корешком. С каждым годом папка становилась всё объемней. Папка раздувалась от важности. Сам бы он ничего подобного делать не стал.

      Настало время, когда ей осталось только вспоминать. Видеть сына на сцене она больше не имела возможности. У нее вообще никаких возможностей не осталось. Теперь они встречались только дома, Лем ухаживал за матерью сам, Женя помогал. Марина Ильинична, после инсульта прикованная к постели, не утратила потребности в чтении. Держала перед собой на вытянутой руке книгу, и особых трудов ей стоило переворачивать страницы. До последнего дня она сохраняла ясность ума, тем трагичнее было ее затянувшееся прощание с утратившей хоть какой-то смысл жизнью.

      Не умея избавить родного человека от пытки, наиболее остро ощущаешь свое тотальное безверие. Сентенции типа «бог тебя любит» сомнительны. Земной разум неспособен постичь, для чего дано это испытание. Ладно, оно дано тебе – допустим, для усиления человекости. Но для чего это испытание беспомощному старику, который не может себя защитить и уже ничего не сможет изменить, ответить невозможно. Медленное унизительное умирание – исчерпывающее доказательство ничтожности человека как вида. Облегчение от того, что отмучились оба – одна из уродливых гримас Судьбы. Единственный способ спасения ближнего показал кинорежиссер Михаэль Ханеке в шедевре «Любовь», но это нам не по силам.

      Пережив смерть матери, а затем отца, Лем прогнозирует: «Ужасно боюсь, что и мне уготовано медленное угасание. От родителей я, скорее всего, унаследую СКАЧАТЬ