«Свеча горела…» Годы с Борисом Пастернаком. Ольга Ивинская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ место, – говорил Б.Л., – вы же понимаете, куда я иду, я нарочно не хочу говорить, куда я иду.

      Глухому бы ясно было, куда именно он идет!

      – Вы знаете, они сказали, чтобы я немедленно пришел, они мне что-то дадут. Наверное, мне отдадут ребенка. Я сказал Зине, что мы его должны пригреть и вырастить, пока Люши не будет.

      – Ну и как Зинаида Николаевна среагировала на это? – спросила я.

      – Это был ужасный скандал, но я должен был вытерпеть, я тоже должен как-то страдать… Какая же там жизнь у этого ребенка, и конечно же меня вызывают, чтобы забрать его. И вообще, если я там останусь, я хочу, чтобы вы знали, что я вот туда пошел.

      – Может быть, мне подъехать и там побыть где-нибудь поблизости, пока вы выйдете? – предложила я.

      – Нет, я не знаю, где назначить, я еду прямо сейчас. Если выйду, сразу позвоню».

      И вот Б.Л. явился на Лубянку и с ходу начал препираться со следователем Семеновым, требуя от него выдачи «моего ребенка». Но вместо ребенка ему была выдана пачка его же писем ко мне и несколько книг с его надписями, в том числе и злосчастная книжечка в красном переплете, на титульном листе которой стояла дата «4 апреля 1947 года».

      Множество следователей находили причину зайти в комнату, где Б.Л. скандалил с Семеновым, чтобы посмотреть на живого Пастернака.

      Полный смятения и недоумения от того, что ребенка не отдают, он потребовал бумагу и карандаш и тут же написал письмо министру госбезопасности Абакумову.

      Начальные строки этого письма мне затем и показывал следователь, заслоняя все остальное, и говорил:

      – Вот видите, и сам Пастернак признает, что вы могли быть виновны перед нашей властью.

      В действительности Б.Л. писал, что если они считают, что у меня есть вина перед ними, то он готов с этим согласиться, но вместе с тем эта вина его; если есть у него какие-то литературные заслуги, то он просит, чтобы учли их и посадили бы его, а меня отпустили.

      Я понимала, что в этом вполне искреннем письме министру была, конечно, некоторая свойственная Б.Л. игра в наивность, но все, что он ни делал, – все было мило и дорого мне и все казалось доказательством его любви.

      Он позвонил Люсе Поповой и сказал:

      – Мне ребенка не отдали, а предложили забрать мои письма. Я сказал, что они ей адресованы и чтобы отдали их ей. Но мне все же пришлось взять целую пачку писем и книг с моими надписями.

      – Не привезете домой ребенка, – сказала Люся, – так привезете какие-нибудь нежные письма или что-то еще, что будет не лучше ребенка.

      И посоветовала не везти домой всю пачку, а перебрать и перечитать письма и надписи.

      – Да, вы всегда трезво смотрите на вещи, – отвечал Б.Л., – с вами одно удовольствие разговаривать, но не будет у меня больше никто ничего читать.

      Тем не менее он вырвал некоторые надписи, а затем после моего возвращения заново их восстанавливал.

      Наступил день, когда какой-то прыщавый лейтенант СКАЧАТЬ