На границе стихий. Проза. Сергей Смирнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Поехали мы с тобой к Сане Скотникову, он тогда живой был, мудрый, свёклу и капусту на колымских кочках выращивал. Две жены у него было – Скотникова Татьяна, красавица юкагирка, и казачка Людмила. По весне на кривом «буране» приехали в гости, печка тёплая, а Сани нет в зимней избе.

      Он для себя своё примитивно-охотничье обустроил, а для козы, гусей возил кирпич в этакую даль, печку для них поставил. Дух в избе был животный, чистый.

      Приехали, а Сани нет, в Анюйск уехал.

      Сковородка полна ножек ондатровых. Сладкие они, вкусные. Ты, Серёжа, после «бурана» и мороза устал, осоловел, спирт мы с тобой по дороге выпили.

      А у Сашки, простой души, всё на виду. Вьетнамская водка тогда на Колыме ходила, по сухому закону. Эх, взяли из ящика полупустого бутылочку – колымский закон.

      А как он даётся?

      Переспали, ондатры наелись… Утром, как вертолёт гудит.

      Ох, Колыма ты моя, Колыма, не даёт пропасть. Едет Скотников с друзьями и гостями, а тут мы, прихлебатели пустые…

      Обнялись, поцеловались. Саня из Анюйска ещё привёз.

      – Серый, как про бутылку сказать?

      – А не говори, он не заметит.

      Через полгода я Сашкиной Людмиле дарю ограненный сердолик, камень счастья. Она – это ж дорого. Дорого, когда от души с одной и с другой стороны.

      Я про Колымский закон думаю, а Саня молчит.

      – Люда, вы ж уезжаете, возьми…

      – Нет – говорит, – лучше б вон те серёжки.

      А серёжки из рекламного набора, жалко отдавать.

      Посмотрел на Скотникова, а он так влюблённо на Люсю свою смотрит, и что в ней такого нашёл, а серёжки те и правда к лицу ей.

      Мусолил, мусолил, так и не отдал серёжки. Пожалел.

      Разошлись они с Сашей, посконно русским, саратовским мужиком. Она, казачка, с тем камнем счастья и уехала. Может, выбросила, а Саня потом помер в своей зимней избе.

      Татьяна Скотникова мне малахай юкагирский подарила, когда я с Колымы уезжал. Его потом дура-баба чужая на кусочки порезала.

      Вот так, Серёга…

      ЛЮБОМИР

      Откуда такое имя на Колыме. Так его все и звали – Люба. Любо, братцы, любо…

      Один глаз у Любы был стеклянный. Стрелял Люба целко. Сохатого, так сохатого. Подошёл обдирать, а лось рогами дёрнул, и Любомиру в глаз. Потому и стекляшка.

      Жена Любина спилась, и по морозу сгинула, замёрзла.

      А Люба любил её, избу такую построил, что любо дорого глядеть. На втором этаже – теплица. Колымский мороз отступает. Там огурцы можно выращивать, опылять только нужно пальцами, мухи нет.

      Как жена замёрзла, Люба пить начал, и сам бы замёрз, когда изба сгорела. Кореша за шкурками приехали, и нашли его полутрупом.

      Люба однолюб был. Другую избу построил. Но без теплицы, не нужна она уже была. Приговаривал – якут траву не ест. Блин, неуёмный какой-то.

      И эта сгорела.

      Кореша СКАЧАТЬ