«Мастер и Маргарита»: За Христа или против? 3-е издание. Андрей Вячеславович Кураев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ у «знатного иностранца» были свои мастера вдали от несчастной Москвы.

      С образом Христа в советской атеистической литературе происходило ровно то же, что и с образом немцев в советском военном кинематографе. В военные годы и первые послевоенные десятилетия немцы – это свирепые дебилы без всяких нюансов. «Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей». А потом появляется симпатяга и умница Шелленберг.

      Аналогичные и еще более разительные перемены происходят со временем и с образом белогвардейцев. И тут Булгаков – первый, кто очеловечил врагов советской власти. Но Сталин прикрыл этот его «классовый грех»: мол, Булгаков показал умных врагов, все знают, что мы, большевики, победили их, а значит, мы умнее и сильнее.

      Вот так же будет очеловечиваться образ Иисуса в атеистической литературе. Булгаков и его Воланд это предвидели. Берлиоз не мог предвидеть даже своей скорой смерти… И хотя несколько странным образом он не принимал участия в травле мастера и его рукописи (Маргарита разнесла ее по редакциям задолго до смерти Берлиоза, хотя мы и узнаем об этом после описания данного события), его коллеги и без него сочли «пилатчину» и «попытку протащить в печать апологию Иисуса Христа» недопустимыми.

      Тут произошло разминовение минут и интересов: Воланду мастер уже нужен, а Берлиозам – еще нет.

      Кто автор романа о Пилате?

      Структура булгаковского романа сложна. Это роман в романе. «Пилатовы» главы существуют не автономно, а в рамках большего произведения. Так кто из персонажей «московских» глав является автором глав «ершалаимских»?

      Точно ли, что среди персонажей большого, «московского», романа именно и только мастер является автором романа о Пилате?

      Да, перо – его. Подбор слов – его. А чей «сценарий»? Замысел? Идея?

      Может, кто-то из персонажей большого романа, имеющих влияние на мастера, заинтересован в том, чтобы Иисус выглядел как Иешуа?

      Трижды и тремя разными способами вводится Пилатова линия в текст «московского» романа.

      Сначала как прямая речь самого Воланда.

      Затем как сон Иванушки.

      И наконец, как чтение Маргаритой рукописи мастера.

      При этом стилистически, сюжетно, идейно текст из всех трех источников оказывается поразительно единым.

      Кто может контролировать все три этих источника?

      Если роман есть произведение только мастера, то лишаются ответов два вопроса: 1) откуда Воланд мог знать роман московского писателя, с которым он якобы даже и не был знаком в первый день своего пребывания в столице СССР? 2) как роман мастера мог войти в сон Ивана Бездомного?

      Иванушка точно не мог контролировать ни рукопись мастера, ни речь Воланда.

      Но мир снов, наваждений и теней – это родной мир Воланда. Только Воланд имеет достаточно сил для того, чтобы воспользоваться всеми тремя вратами.

СКАЧАТЬ