Повесть о днях моей жизни. Иван Вольнов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ лапотную веревку.

      – Кабы достатки, – говорит она, вытирая нос, – весной бы рубля по три шла, а то по два с четью ухайдакали.

      Отец лезет под лавку за бруском – ножик поточить, а Шавров вздыхает:

      – Ишь ты, уж прода-али?.. Знамо дело – весна цену надбавляет… Жалко, что поторопились, очень жалко…

      – Разве с ними сговоришь? – кричит отец, сидя на корточках. – Прода-ай, старик! Прода-ай, старик!.. Вороны!.. Я им: погодите, бабы, вот Созонт Максимович приедет – разговор у нас с ним был, а они, дубье: по-одати, Христово рождество-о!.. Черти драные!..

      Мать удивленно смотрит на отца, будто собираясь сказать: «Что ж ты брешешь, старый дьявол?» – но молчит; сестра моет чашки, я играю с дымчатым котенком Фролкой.

      – Значит, та-ак, – гладит бороду Шавров, – поторопились малость; я бы много больше дал… Ну, что же делать? Сами виноваты… Ишь ты – котенок-то какой веселый! – оборачивается он ко мне. – Поцарапал, поди, руки-то?

      – Нет, он легонько, – отвечаю я, – он – умный…

      Созонт Максимович оправляет подпояску, пристально разглядывает меня со всех сторон и, потягиваясь, говорит:

      – Слушай-ка, Лаврентьич, у тебя мальчонка-то никак пустопорожний, а? Отдай-ка, братец, в пастушонки, правое слово!.. Денег-то, чай, в доме мало – самому нужны, а я в цене не обижу…

      Отец смотрит на меня и на сестру, которая пыхтит у самовара, стучит пальцами о стол и говорит раздумчиво:

      – Денег, Созонушка, если по правде – совсем нету ни гроша.

      Оглядев всех нас поочередно, он конфузливо смеется.

      – То-то вот и дело, – разводит руками гость.

      За столом, во время чая, Созонт Максимович еще раз осмотрел меня, велел подняться, потом вымолвил:

      – Тринадцать цариков, хозяйские лапти, к троице – новый картуз, служить до покрова, до белых мух…

      Отец вздохнул:

      – Уж, видно, тому делу быть.

      Распили магарыч, помолились богу, ударили по рукам. Созонт Максимович уехал восвояси.

      А через неделю мать уложила мне в мешок две смены рубах, суконные онучи, гребешок и шарф, надела новый крест, дала теплые варежки и, благословив, заплакала.

      – Слушайся, детенычек, хозяина, не озоруй, – причитала она. – С этаких-то пор в чужие лю-юди!..

      Дом Шавровых самый видный. С середины деревушки, на широкой прямой улице, желтеют новые ворота, узкое крыльцо с лохматым ковылем, красные оконные наличники и просмоленная тесовая крыша. Через дорогу, около сарая, – кирпичная лавка под железом: «Торговлья мелкого и крупного товару», у крыльца – колодец с журавлем, левее – маслобойня.

      В просторных сенях с потолком и деревянным полом нас встретила краснощекая сноха Созонта Максимовита – солдатка Павла. В руках у нее глиняная чашка рыбьего студня, под мышкою – хрен. Скрипя полусапожками на медных подковках, она через плечо сказала, оглядев нас:

      – Подождите на крыльце: мы обедаем.

      – Кто СКАЧАТЬ