Разговоры (сборник). Сергей Волконский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ знаю, ваш конек. Вы ведь протестовали против употребления слова «обязательно»…

      – Там, где нет элемента обязанности? И продолжаю протестовать. Когда подсудимого на суде председатель спрашивает: «Что вы его, чем ударили? Ножом?», а тот отвечает: «Обязательно ножом-с», – то согласитесь, что такое понимание обязанности заслуживает протеста.

      – Вы также протестовали против «одевать пальто…»

      – Вместо «надевать»? И продолжаю протестовать, и против пальто, и против рубашки, хотя один учитель и утверждал, что пальто, действительно, «надевается», но что нижнее белье «одевается». Я продолжаю «надевать» и то, и другое.

      – Знаете, я думаю, что все эти «надевать», «обязательно» – все это тонкости, которых никто не замечает.

      – Что их не замечают, с этим согласен, но как вы можете называть тонкостями?..

      – Называю тонкостями языка.

      – А я называю грубостями слуха. Уши наши грубы, вот о чем скорбеть надо, а тому, что дивный наш язык тонок, этому надо радоваться. Человек создал язык, но и язык создает человека. Тонкий инструмент мышления, он не может не иметь обратного действия на того, кто им пользуется. Я думаю, что и вы очиненным карандашом будете лучше рисовать, чем тупым. Наши предки нам передали дивный, тонкий, тончайший карандаш, а мы его тупим, находим, что он для нас слишком тонок? И станет тонок; его очинили изгибы чужого ума, а наш ум этой тонкостью не хочет пользоваться? И зарастет. Вы не замечаете, что зарастают наши умы? Вы понимаете, к чему ведет непользование орудием, непользование каким-нибудь органом? Атрофия знаете что такое? На одном острове Полинезии были жуки такие крылатые; они летали, а ветром их уносило в море; так они стали воздерживаться от летания; через несколько поколений уже воздерживаться не пришлось – крыльев не было, так, болтались плавники какие-то. Вот и мы утратим способность летать.

      – Язык – живой организм, от развития его не удержите никакими педагогическими приемами.

      – Искажение не есть развитие.

      – А по-моему, искажение – такой же рост, как и совершенствование.

      – Так за правильностью роста должен быть надзор.

      – Что ж, отдать язык в исправительное заведение?

      – Хотя бы. У нас есть Академия. Следила бы за живою речью, за тем, что вы называете «ростом»; издавала бы бюллетени, в которых бы пригвождала на черную доску такие позорные проявления «роста», как «одевать пальто» или «анкета». Знали бы люди, от чего воздерживаться. Ватикан издает Index librorum, список запрещенных книг, – это бьш бы Index verborum, список запрещенных слов. А у нас только сокрушаться умеют.

      – Послушайте, вы проповедуете насилие.

      – Какое насилие? Предоставляется всякому. Но по крайней мере будут люди знать. Вы в жизни больше «насилий» делаете. Если у вас нарядный вечер, а к вам придет человек в смазных сапогах, не думаю, что вы его в гостиной примете.

      – Не приму, но и не буду на него фрака напяливать.

      – Но и сами не променяете фрак на смазные сапоги?

      – Нет, потому что мне во фраке удобнее.

      – Ну вот вы и сказали слово. Надо, чтобы всем стало неудобно говорить «анкета» вместо «опрос», СКАЧАТЬ