Название: Карма
Автор: Кэти Остлер
Издательство: Розовый жираф
Жанр: Зарубежная драматургия
isbn: 978-5-4370-0149-3
isbn:
Я что есть сил зову мату, но мне никто не отвечает. Только бапу волочет меня между рядами поломанных стеблей.
Оставь меня, – говорю я сквозь слезы. – Лучше я прямо здесь умру.
Тебе нельзя умирать. Мать другого от тебя хотела.
(А чего она от меня хотела? Чтобы я нашла ее повесившейся на потолочном вентиляторе?)
Вентилятор. От него не слышно ни чпок, ни вж-ж-ж. Потому что время остановилось.
У матери была мечта о том, как устроится твоя жизнь. И к этой мечте надо отнестись с уважением. Поэтому ты должна жить.
Сказав это, бапу открывает дверь на нашу тесную кухню, где за столом сейчас сидят полицейские.
Уже тогда бапу знал, что. мы потом сделаем.
Что мы уедем из Канады. Ради красного сари.
Полиция
Где ты была, Джива?
В поле.
А до того?
У подруги.
Какой подруги?
У Хелен (Эльсинорской).
Что вы у нее делали?
Ничего.
А что ты потом собиралась делать?
Ничего. (Шпионить за ней и этим подлым Майклом.)
Твой отец говорит, ты каждый день из школы шла прямо домой, чтобы быть с мамой. А сегодня почему не пошла?
Не знаю.
То есть все шло как обычно?
Да.
Хелен подтвердит твои слова?
Нет, не подтвердит.
Значит, у тебя была особая причина пойти к Хелен?
Хелен не подтвердит моих слов, потому что не знает, что я у нее была.
Выходит, ты зашла в гости к подруге, а ее не было дома?
Да. В смысле, нет. Она была дома.
Джива, у тебя получается какая-то ерунда.
(Нет, ерунда – это когда лучшая подруга крадет у тебя одежду, наряжается индианкой, а потом занимается этим с мальчиком, который тебе нравится. И когда ты бежишь домой через поле с лицом, мокрым от слез и стыда, и вдруг понимаешь, что пианино молчит. И теперь так и будет молчать.)
Тот день
На самом деле я не каждый день шла прямо домой. Я занималась в хоре. Выпускала школьную газету. А иногда я притворялась, что меня дома нет. Тихонько пробиралась на площадку второго этажа, садилась на корточки за дверью и слушала, как грустные пальцы бегают по грустным клавишам. Когда она думала, что никто не слышит, она играла по-другому. Еще пронзительнее.
Если мата меня замечала, она приходила в волнение, даже начинала сердиться. Я тебя ждала, – говорила она. – Беспокоилась, что тебя все нет и нет. Мы обе понимали, что это неправда. У нее не было ни чувства времени, ни чувства материнства. А в последние годы она еще и перестала отдавать себе отчет, какое время года на дворе. Я не раз заставала ее зимой у широко распахнутого окна. Она играла на пианино, а снег тем временем белым мехом ложился на подоконник.
Мы обе делали вид, что она по-настоящему сердится. Я целовала ей СКАЧАТЬ