Дневник, 1917-1921. Владимир Короленко

Чтение книги онлайн.

      26 ок‹тября›

      Костя Ляхович³⁶ вернулся сегодня в 9 ч. утра. Всю ночь провел в совете раб‹очих› и солд‹атских› депутатов и в переговорах с юнк‹ерским› училищем. Юнкера раздобыли 20 пачек патронов и везли с вокзала к себе в училище. Солдаты остановили автомобиль и отняли патроны. Это было ночью. Юнкера предъявили ультиматум: если к 3 ночи не отдадут патронов, они идут на совет с орудием. Кое-как удалось достигнуть компромисса и предотвратить столкновение. Полтава рисковала проснуться в огне междоусобия… Вечером (7 час.) заседание Думы (публичное) в музык‹альном› училище. Будут рассуждать о положении… Теперь идет кризис повсюду: большевики требуют передачи власти советам. Другие, более умерен‹ные› партии – за временное правительство. В столицах, быть может, уже льется кровь.

      В гор‹одском› саду стоит часовой у «чехауза». Стоят они часов по 10-ти подряд. Скучают, охотно вступают в разговоры. Я подошел. Молодой парень, бледный, довольно изнуренный. Был уже 2 года на фронте, у Тарнополя участвовал и в наступлении и в отступлении. Говорит, что если бы удержались наши, – были бы уже во Львове. Пришлось отступить. – Почему? Солдаты не захотели наступать? – Нет. Офицеры «сделали измену». – «Нашему командиру чехи наплевали в лицо. Почему ведешь солдат назад?» Солдаты, как можно, солдаты хотят защищать отечество… Начальство изменяет, снюхались с немцем.

      Это довольно низкая тактика большевиков. Дело обстоит обратно: офицеры стоят и за наступление, и за оборону. Большевистская агитация, с одной стороны, разрушает боеспособность, агитирует против наступления и затем пользуется чувствами, которые в армии вызывают наши позорные поражения, и объясняет неудачи изменой буржуев-офицеров. Ловко, но подло.

      Прочел довольно правильную характеристику настроения в «Голосе фронта»³⁷ (15 окт. № 38). Озаглавлено – «Неверие» (авт‹ор› – Влад‹мир› Нос).

      «Вспыхнула и прокатилась по необъятным русским просторам какая-то удивительная психологическая волна, разрушившая все прежние, веками выработанные и выношенные мировоззрения, стушевавшая границы и рубежи нравственных понятий, уничтожившая чувства ценности и священности человеческой личности, жизни, труда.

      – Я никому теперь не верю. Не могу верить!.. – с мучительной страстностью говорят некоторые солдаты.

      – Я сам себе не верю, потому что душа у меня стала как каменная, – до нее ничего не доходит… – сказал мне в минуту откровенности один искренний, простой человек.

      В горнило политической борьбы брошено все, чем до сих пор дорожил и мог гордиться человек. И ничто не осталось не оклеветанным, не оскверненным, не обруганным. Партия на партию, класс на класс, человек на человека выливают все худшее, что может подсказать слепая, непримиримая вражда, что может выдумать и измыслить недружелюбие, зависть, месть. Нет в России ни одного большого, уважаемого имени, которого бы сейчас кто-нибудь не пытался осквернить, унизить, обесчестить, ужалить отравленной стрелой позора СКАЧАТЬ