Н. В. Гоголь и Россия. Два века легенды. Леонид Крупчанов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ выполненным Шатобрианом, и возникшей по этому поводу полемикой во французской и английской критике, Пушкин пишет большую статью «О Мильтоне и о шатобриановом переводе «Потерянного рая»». Отмечая заслуги Шатобриана в этом его подстрочном переводе, Пушкин утверждает, что подобный перевод «никогда не может быть верен», так как каждый язык имеет свои стилистические особенности для передачи смысловых мотивов произведения. Это особенно следует отнести к Мильтону, поэту, по словам Пушкина, одновременно «изысканному и простодушному, темному, запутанному, выразительному, своенравному и смелому даже до бессмыслия». Переводить, по мнению Пушкина, следует «дух, а не букву», так как читатели хотят видеть Данте, Шекспира, Сервантеса «в их народной одежде и с их природными недостатками». Менее всего повезло в этом отношении Мильтону, особенно в переводах молодых переводчиков Альфреда де Виньи и Виктора Гюго, писателей «новейшей романтической школы», совершенно исказивших Мильтона. В этих переводах Мильтона, великого писателя, по словам Пушкина, «сурового фанатика, строгого творца «Иконокласта» и книги Defensio populi», нет «ни исторической истины, ни драматического правдоподобия». Таким образом, и в переводах критерием качества остаются для Пушкина «законы» шекспировского творчества.

Французская литература

      Отношение Пушкина к Вольтеру спокойное: он считает его философом ушедшего XVIII столетия, в котором для XIX века ценность составляла только поэзия. Пушкин в связи с этим еще весною 1820 года пишет в письме к Вяземскому, имея в виду П. А. Катенина: «Он опоздал родиться – и своим характером и образом мыслей весь принадлежит XVIII столетию. В нем та же авторская спесь, те же литературные сплетни и интриги, как и в прославленном веке философии. Тогда ссора Фрерона и Вольтера занимала Европу, но теперь этим не удивишь; что ни говори, век наш не век поэтов, жалеть, кажется, нечего – а все-таки жаль. Круг поэтов делается час от часу теснее – скоро мы будем принуждены, по недостатку слушателей, читать свои стихи друг другу на ухо…» Спустя два года, в сентябре 1822 г. в письме к тому же Вяземскому Пушкин защищает жанр Вольтеровской («пасквильной») сатиры: «Уголовное обвинение, по твоим словам, выходит из пределов поэзии; я не согласен, – пишет Пушкин. – Куда не досягнет меч законов, туда достает меч сатиры. Горацианская сатира, тонкая, легкая и веселая, не устоит против угрюмой злости тяжелого пасквиля. Сам Вольтер это чувствовал». Пушкин здесь оправдывает свой выпад против «американца» Ф. И. Толстого в «Послании к Чаадаеву», явившийся в свою очередь ответом на предшествовавшее язвительное выступление Толстого в адрес Пушкина. Отвечая Вяземскому, утверждавшему, что у редактора журнала «Вестник Европы» М. Т. Каченовского имеется своя позиция, Пушкин на французском языке цитирует Вольтера: «Каченовский представитель какого-то мнения! «Voila des mots qui hurlet de se trouver ensemble”» (Вот слова, которые вопиют, находясь друг подле друга). Художественный метод Вольтера Пушкин связывает с древнегреческим классицизмом. Он пишет Вяземскому 5 июля 1824 года: СКАЧАТЬ