История над нами пролилась. К 70-летию Победы (сборник). Петр Горелик

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я ее не забыл, и мы обменялись несколькими ничего незначащими письмами.

      В соседнем подъезде находился зубоврачебный кабинет Айзенберга. Об этом извещала вывеска черными буквами по белой эмали: «Лечение и протезирование». Саша Айзенберг, сын врача, выделялся среди ребят нашего двора. Это был серьезный мальчик, всегда аккуратно одетый, не принимавший участия в наших играх и сражениях. Дружба с Сашей началась с того, что он нашел во мне внимательного и заинтересованного слушателя. Он пересказывал мне прочитанные книги. О нем я вспоминаю всю жизнь с благодарностью. Он первым пристрастил меня к чтению: Жюль Верн, Майн Рид, Фенимор Купер, Луи Жаколио, Джек Лондон – эти имена я узнал благодаря Саше. В доме Айзенбергов я никогда не был, зубной болью не маялся и в помощи врача не нуждался. Приглашения побывать «просто так» не получал. Видимо, в семье Айзенбергов порядки были строгие. Встречались мы с Сашей вечерами на улице и шли привычным маршрутом вверх по Николаевской, мимо дома Гинзбурга, считавшегося в то время самым высоким зданием Киева, через Соловцовский сквер и нашу Горку на Лютеранскую. Затем спускались к Крещатику, поворачивали к Бессарабке, затихшему к этому времени рынку, переходили улицу, поднимались по Фундуклеевской к Пушкинской, шли мимо Оперного театра, вновь спускались к Крещатику и через Пассаж попадали на Меринговскую, к дому. За время этой «кругосветки» Саша успевал рассказать мне «Последнего из могикан» или «Приключения капитана Гаттераса». Эти прогулки и вдохновенные рассказы Саши открыли мне мир книги и навсегда сделали заядлым читателем. Из всех дворовых мальчишек я запомнил только Сашино имя. Что стало с семьей Айзенбергов и с Сашей, я не знаю. Надеюсь, что им удалось вовремя уйти из Киева и их не постигла жуткая участь киевских евреев в годы оккупации.

      Семья тети Мани, приютившая маму и меня в двадцатые годы, жила в относительном достатке. Муж тети был квалифицированным бухгалтером, и ему посчастливилось избежать безработицы. Он работал на пивоваренном заводе. Их маленький сын Борис, мой двоюродный брат, Боба, как его называли в семье, по малолетству не мог быть товарищем моих игр, но мы любили друг друга искренней братской любовью. Он был привязан ко мне как к старшему. К счастью, его привязанность не была назойливой, прилипчивой. При моем, в известном смысле зависимом положении такие отношения помогали избегать нежелательных конфликтов не только между нами, но и между взрослыми и оставляли мне свободу для чтения и игр со сверстниками. Когда я читал или делал уроки, он тихо сидел рядом и смотрел на меня с обожанием, а иногда и с упреком. Тогда я снисходил до того, чтобы рассказать ему сказку. С годами наша привязанность обрела характер дружбы, и когда мы с мамой вынуждены были уехать из Киева, самым тяжелым для меня было расставание с Бобой. Может быть, я предчувствовал, что в жизни не часто СКАЧАТЬ