Хороший ученик. Владимир Бреднев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ другим что-либо сказать, – Не успеем! Успевайте! Ещё почти сутки! Козейчика возьмите, Кузнецова! Пейзажи там всякие.

      – Кузнецова на областную увезли. У нас нет ничего.

      – Совсем? – было видно, как заместитель главы по социальным вопросам приходит в тихую ярость, – И на складе ничего нет? Плакаты какие-нибудь.

      – Ну, уж это добро я одна не отважусь разбирать, – директор явно боялась прогадать с плакатами и картинами местных знаменитостей, забытыми в холодном складе.

      А там ещё с советских времён лежали писанные на добротном холсте трехметровые фигуры рабочих и колхозников, советской интеллигенции и даже нескольких вождей, срисованных с черно-белых фотографий в пролетарско-авангардистском стиле: по белому полотнищу красной краской.

      Семен Григорьевич по приказу директора вытаскивал картины и плакаты на свет божий. Женщина-заместитель смотрела на них и указывала, что возвратить назад или вообще выбросить, а что ещё послужит делу развития культуры и привлечёт внимание зрителей.

      Плакатов и картин, достойных выставки, набралось десятка два. Экспозиция в огромном холле получалась куцая.

      – А это что? – указала начальница на сложенные аккуратной стопочкой картины.

      – Это так, – пыталась отговориться директор, – начинающие работы.

      Но Семён Григорьевич уже вытащил одну.

      Начальница хмыкнула, поправила на носу очки, сделала пару шагов к Семёну.

      – И пусть. Очень даже ничего. Кто это?

      – Сторож наш. Он у нас немного не в себе. Может, не стоит его пугать? Он во времени не ориентируется. Да вы же его знаете, Грачёв это.

      – А вы его подготовьте, поговорите. Соврите ему, наконец, что-нибудь. Где он такую девку нашёл?

      – Девушка? В памяти она у него. Осталась как-то. Довоенная, – Семён Григорьевич хотел ещё что-то добавить, но его перебили.

      А потом и вовсе забыли за делами.

      Но Семён был на седьмом небе. Он сразу увидел, что картины, написанные Серегой, начальнице понравились. Их было столько, что они могли заполнить весь холл, от начала до конца. И если внимательно к картинам присматриваться, то можно было увидеть, что ни одна из них не повторялась: героиня была одна, а настроение, с которым её изображал художник, всегда было разное. Семён Григорьевич и вылез с этой мыслью вперед своего непосредственного начальства:

      – Я так думаю, наверху напишем «Настроение» и сразу несколько картин повесим. Они все разные. То грустные, то веселые! И народ пусть полюбуется. И Сережка, может, обрадуется. Никому ведь неведомо, что в душе у него творится.

      – Что у него в душе творится? Дурак дураком. Сказано же – шизофрения с потерей ориентации во времени и пространстве. Контузия. Я уж и забыла, когда эта война была, а он всё воевать собирается. Мужику пять десятков, а он всё себя лейтенантом числит, – зло высказалась директор.

      Но женщина из администрации грозно на неё посмотрела, СКАЧАТЬ