Мои приступы прекратились. Издевки и оскорбления со стороны одноклассников и одноклассниц – нет. И все усугубилось, когда мы с братом начали дружить с Рамоном.
7. Астероидный гиалоз.
Человек не связан с землей, если в ней
не лежит его покойник.
Габриэль Гарсиа Маркес
«Сто лет одиночества»
Иногда мы со Стасом влезали по приставной лестнице на крышу гаража, в котором размещалась наша мастерская – пили там чай из термоса в тени ветвей росшего позади здания старого ореха, чьи корни методично вгрызались в фундамент и подняли пол в некоторых гаражах. С крыши была видна стена бетонного кубика котельной, обеспечивавшей горячей водой окрестные дома. Перед входом в котельную почти постоянно сидели похожие на гоблинов Лугбурза маргиналы-вырожденцы, уродливые и корявые. Они распивали какую-то мутную бодягу и играли в домино на столике, сооруженном из паллет. Стену котельной украшала надпись «Жругр ждет тебя!» Наше знакомство с Рамоном состоялось, когда он, выждав момент, когда маргиналы расползутся по своим гоблинским делам, подошел к стене, осмотрелся по сторонам, достал из кармана потрепанной черной толстовки баллончик с краской и дописал «А вот хер ему :-) Не дождется». Завершив свои художества, он отошел на несколько шагов, полюбовался результатом, и тут заметил нас, наблюдавших за ним.
«Привет. Вы кто?» – спросил он.
Мы недоверчиво, опасливо, настороженно разглядывали его – угловатого, корявого незнакомца с длинным носом и слегка скошенным к шее подбородком. Черты лица его при первом взгляде ускользали – взгляд выхватил, впечатал в мозг лишь его необычные золотые глаза.
Он был примерно нашего возраста. Что-то – подростковая неуклюжесть, скованность и гротескность намекали на это. Но лицо его было лишено присущей тинейлжерскоим рожам гладкости форм – костистый лик его состоял из острых углов, скул, темных впадин.
В его несколько карикатурном, утрированном облике было что-то темное, при этом птичье. Ворон-оборотень с золотыми глазами.
Глянул на нас с хитрым прищуром.
– Спускайтесь, поболтаем. Расселись на крыше, как вороньё, – говорил он с каким-то акцентом. Тянул гласные, глотал последние согласные.
– Л-л-лучше ты залезай к н-н-нам, – сказал Стас. Я не понимала, зачем он пригласил его к нам, на нашу крышу.
Мы дождались, когда он обойдет здание кооператива и, громыхая тяжелыми ботинками по железным ступеням, поднимется по лестнице.
– Рамон, – представился он и протянул мне свою четырехпалую ладонь. Мизинец его был несформированным, едва заметным отростком.
– Инга, – СКАЧАТЬ