Через неделю, когда папа вернулся из очередной командировки, помню, что они с мамой долго говорили о чем-то за закрытыми дверями. Даже мне в моей комнате были слышны отзвуки их разговора. Напряженный, нервный, звенящий бьющимся стеклом голос мамы – обычно такой спокойной, почти апатичной. Невозмутимое, уверенное гудение голоса папы.
Я навыдумывала себе всякого.
Что папа влюбился в другую женщину и они с мамой расстанутся.
Что мама, уставшая от его постоянного отсутствия, отлучек, командировок, стала встречаться с кем-то другим и они с папой расстанутся.
Утром, когда родители разбрелись по своим работам, я поделилась своими опасениями со Стасом.
– Инга, ты мелкая истеричная дурочка, – сказал тогда брат. – Накрутила себе невесть чего. Они просто разговаривали. Мама жаловалась на всякие свои проблемы. И на сложности в организации грядущей выставки. А папа просто рассказывал про свою командировку.
– Уверен? – спросила его я.
– Уверен-уверен, – с легким раздражением в голосе ответил Стас. – Мне через стену все прекрасно слышно. Полагаю, у нашей маман продолжает потихоньку крышечка съезжать с кастрюльки. На этой неделе поедут с отцом к очередным мозгоправам.
3. Бесконечность ментальных болот.
Не надо давать себе времени думать,
потому что это поведет к безумию!
Эдгар Райс Берроуз
«Приемыш обезьян»
Осень позапрошлого года. Начались школьные будни. Я с первого же дня захотела, чтобы родители перевели нас на удаленное обучение. Мне нравилось учиться. Я любила (и продолжаю любить) буквы, слова и смыслы, стоящие за ними. Чтение слов всегда успокаивало меня, обволакивало меня непередаваемым уютом – в строгой аскетичности букв мне виделось (и продолжает) что-то, что упорядочивало неистовый хаос бытия. Что-то, что делало текущий момент жизни, столь дискомфортной, кишащей снующими повсеместно острыми углами и вирихлявыми ржавыми зазубринами, почти безопасным. Почти терпимым. Почти выносимым. Ладно, неважно.
Мне нравилось получать новые знания, но мне не нравилось сидеть по шесть часов в душном классе, дышать воздухом, вобравшем в себя запахи тридцати подростков с весьма разнообразным отношением к гигиене. Не нравилось носить школьную форму – там давит, здесь врезается, тут болтается. Я упорно ходила на уроки в моем ретро-гранжевом наряде, рваных на коленях джинсах, мерчевых футболках моих любимых групп, напульсниках с шипами и ремнем с миллиардом металлических клепок и пентаграммой СКАЧАТЬ