Когда я вернулась домой, то позвонила Никольскому – пожаловалась на жизнь. На мою предстоящую поездку в места дикие и далекие от комфорта цивилизации.
– Понятно, – сказал Петр Ильич. – Твоя мама живет в какой-то коммуне хиппи?
– Ага, точно. В творческом экопоселении. В лесу.
– В лесу, значит, – хмыкнул Никольский. – Ну, окажешься в лесу, передавай привет деревьям.
– Я не хочу, – принялась канючить я. – Лесной воздух ядовит для меня, я – городской человек, без смога и угарного газа болеть начну.
– Перестань, – попытался успокоить меня Петр Ильич. – Все не так плохо. Смога над вашим городом столько, что его по всему региону разносит. Понятно, не в такой концентрации, как ты привыкла, но все равно терпимо.
Вот такой вот Петр Ильич. Не уговаривал, не увещевал, не говорил, что мне нужно проводить время с матерью, что мне полезно бывать на природе, и прочую банальную чушь, в которую взрослые и сами-то не сильно верят, но почему-то считают должным говорить при каждом удобном случае.
3. Лес.
Мы окружены лесом со всех сторон, вплотную,
и то, что кажется интимно нашим, наша мысль,
не в лучшем положении, чем наши настоящие тела.
Лес всегда уже успел сомкнуться вокруг нас.
В.В. Бибихин
«Лес»
Весь последний год – посла того, что произошло с Рамоном и, впоследствии, с моим братом, я чувствовала, что мои отношения с окружающим миром изменились. Словно какая-то сила сдвинула меня с игральной доски, и из участника я превратилась в наблюдателя. Я не ощущала особой вовлеченности в события, происходящие со мной – окружающий меня мир скользил по мне, не прилипая.
Я не участвовала в событиях и житейских коллизиях – события и житейские коллизии происходили со мной. Из действующего субъекта я превратилась в объект воздействия, но это, хехехе, не увеличило объективности моих взглядов.
СКАЧАТЬ