Квартира Ясны производила двоякие впечатления: по меркам столичного жилья она была крохотной, но её обстановка, произведённая в едином стиле и с явным вкусом, а также порядок нивелировали тесноту. По тому, как Ясна вела себя, как ухаживала за мной, я смог заглянуть к ней в душу: для неё я был тем самым счастливым билетом, ниточкой, которая может, наконец, вытянуть из этой ямы, помочь найти себя в нормальном, цивилизованном мире, раскрыть свою личность. Она не была навязчива, и ей было знакомо слово «достоинство», она чувствовала мою увлечённость ею и действовала соответствующим образом, но, пытаясь меня завоевать, она явно боялась обжечься. Я испытывал к ней одновременно уважение и жалость, проклиная своё положение.
Мы покачивались под тихую музыку, и меня манило тепло её тела, аромат и мягкость кожи, её длинные чёрные волосы, милая ямка на подбородке, большие глаза, прикрытые чёлкой. Я находился словно на тончайшей хрустальной грани: одно слово – и я безвозвратно паду в пропасть её глаз, с головой отдамся её чувственности и дам всю волю эмоциям. Теперь мне не казалось, что мы шептались, мы на самом деле говорили едва слышно, словно какой бы то ни было звук был оскорблением безмолвия в этот момент.
– Когда ты улетаешь?
– Через неделю, думаю.
– Так мало времени, и так оно скоротечно, – шептала Ясна. – Хотя ты должен скучать по дому, и для тебя каждый день длится долго.
– Должен, – согласился я. – И время для нас разная величина. Эта музыка, Ясна…
– Да?
– …ты всегда её слушаешь?
Музыка была приятной и ненавязчивой, но топила в беспросветной меланхолии.
– Нет, только когда мне хорошо. С тобой мне очень хорошо, Марк.
Ясна сильнее прижалась ко мне. Видимо, не дождавшись от меня ответа на своё признание, она решила сказать прямо:
– Завтра рано на работу?
– Да.
– Оставайся у меня.
Такое ощущение, что я слышал не её слова, но мысли прямо в голове, и точно так же отвечал ей, а Ясна всё проникала мне в душу своим взглядом, как будто выдирая им из меня ответ. Я старался сохранять спокойствие, но возбуждение, естественно, выдавало меня с головой.
Мозг был затуманен, словно я опять напился, и вот я уже готов ответить согласием, но в какой-то момент в голове замелькали сбивчивые мысли: «Нет! Не ясно с Юлией. Это низко». Я был деревцом на ветру, камышом на пути волны. Я вспомнил и о том, что Юлия во многом открылась мне, проведя ночь в моей квартире, в каком-то смысле мы уже сблизились с ней, и в тот момент роковые слова согласия так и не слетели с моих уст.
Поступил вызов по гиперкому, я деликатно, но быстро высвободился из тёплых СКАЧАТЬ