Выживший. Первый секретарь Грибоедова. Владислав Бахревский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ имеет купеческий. У него фабрика хрусталя где-то во Владимирской области. Дворянство Мальцовы обрели по милости матушки Екатерины Великой. Дед и прадед Ивана на стекле разжились. Сам Михаил Петрович аристократ в первом колене. Отец – крепостной у Салтыковых, позже у графа Чернышова…

      Додумать свои неясные догадки профессор не успел. Подкатили.

      Погодин, соблюдая приличия, явился за четверть часа назначенного времени. Однако все уже за столом. Профессор еще только садился на приготовленное ему место, а виночерпии бокалы наполняют. Иван Мальцов поднялся, рука с шампанским взлетела столь высоко, будто оду будет читать, но сказал прозой:

      – Крылов у нас есть. Державин – достояние. Бог дал России Пушкина. Так выпьем со страстным желанием обрести в живущих бок о бок с нами стихотворцах и прозаиках, владеющих ликующим русским словом, искателям истины – счастливейшее поколение бессмертных! Для России, для Европы, для всего белого света, сколько этого белого света есть у Творца нашего.

      – Ура! – крикнули Титов и Нечаев.

      – Бокалы досуха! – потребовал Мальцов, указывая на Погодина. – Сегодня сказанное за этим столом слово оборачивается жизнью.

      Михаил Петрович, допивая бокал, видел: все взоры на него. Впрочем, слуги тотчас вдругорядь обошли стол, наполняя бокалы редкостным для Москвы зеленым котнарским. И Мальцов снова взмыл над столом:

      – Друзья! В современной России мы бесконечно долго распознавали среди фальшивых драгоценностей – редчайшее неоспоримо прекрасное. По счастью, с нами Михаил Петрович Погодин. Не случайно, и очень даже не случайно, «Урания» вышла к Рождеству.

      – К Рождеству, – подтвердил профессор, не понимая, куда ведет Мальцов.

      – Благодаря вам, профессор, весь нынешний 1826 год мы жили под обаянием блистательных произведений молодых сочинителей: Веневитинов, князь Одоевский, Полежаев, Ознобишин, Родчев, Дмитриев… Вы открыли миру своеобразнейшего поэта Федора Тютчева.

      – Погодину виват! – негромко сказал Соболевский.

      – Виват! – грянуло застолье, и тотчас Мальцов потребовал непререкаемо сурово:

      – Бокалы до дна!

      Профессор покорно исполнил требование.

      – Господа! – сказал Семен Егорович Раич. – Я польщен! Мой ученик Федор Иванович Тютчев назван своеобразнейшим поэтом нашего времени. Но в альманахе Михаила Петровича уделено значительное место и нам, людям в возрасте: Алексей Федорович Мерзляков дал «Урании» свои стихи… Кстати, от Алексея Федоровича исходило цензурное разрешение на публикацию альманаха.

      – Побойтесь Бога! – засмеялся Соболевский. – Семен Егорович, вы относите себя к пожилым людям в свои 34 года. Правда, не очень понимаю, как это получилось, что вы – учитель Тютчева. Он ведь теперь в Мюнхене, на дипломатической службе! И ему чуть больше двадцати!

      – Я начал занятия с Федором Ивановичем в 1812-м… Он вам ровесник, родился в 1803 году. Семь лет я был его учителем, а с 1820-го по 23-й занимался с Андреем Николаевичем СКАЧАТЬ