Адам – первый человек. Вацлав Вацлавович Михальский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ долгам только рудами редких металлов, золотом, платиной, пушниной. Как я сейчас понимаю, управителям США всегда были по душе простые ценности.

      Перед тем как тетя Нюся унесла в дом самовар, проворная тетя Мотя успела выгнать из нашей большой комнаты мух и закрыть окна. Когда мы играли с тетей Мотей в догонялки, мне очень трудно было ее поймать. Вроде казалось, – вот она, поймал, но тетя Мотя в последнюю долю секунды почти всегда успевала увернуться. Я не обижался и не злился за это, а, наоборот, гордился тем, что она не поддается мне, как маленькому, а играет честно, как с равным.

      Бабук попросила налить ей только половину чашки, а всем остальным тетя Нюся налила по полной. Дело в том, что все мы пили и раньше чай из блюдец, а Бабук никогда его в блюдце не наливала. А в свою половину чашки дула, ждала, пока чуть остынет и пила маленькими беззвучными глотками. Глядя на нее, и тетя Нюся и тетя Клава тоже научились пить чай негромко и теперь все трое дружно обучали этому умению меня, который все еще хлюпал нещадно.

      – Ты что хлюпаешь? – спрашивала тетя Нюся.

      – Горячий, – отвечал я.

      – Ау тебя ветер под носом для чего? – подключалась тетя Мотя. – Дуй, как следует!

      – И не тяни, – заканчивала цикл обучения Бабук, – не тяни в себя, а пей маленькими глотками.

      Обычно Бабук говорила с сильным польским или немецким или литовским акцентом, а когда поучала меня, каждое слово звучало у нее на чистом русском языке. Наверное, тут автоматически срабатывала ее профессия гувернантки. До того как выйти замуж за моего деда, она многие годы работала старшей гувернанткой в семье таганрогского миллионера – владельца многих ссыпок грека Сократа Демантиди и воспитала пятерых его детей. Она обучала их не только хорошим манерам, умению есть и пить, но и русскому, немецкому, французскому и греческому языкам. К сожалению, об этом я узнал только после смерти Бабук. На моей памяти она ни разу не обронила ни одного французского, ни одного немецкого, ни одного греческого слова, а говорила только по-русски с польскими вставками, или чисто по-русски, когда речь шла о моем обучении хорошим манерам. Как я сейчас понимаю, в описываемые мной времена люди были настолько закрыты даже для ближних, что это трудно себе представить.

      Разве за себя, любимую, боялась Бабук? Конечно, нет. У нее давно все отняли. Три старших сына умерли еще до революции 1917 года. Двух младших сыновей она шесть лет растила одна без мужа, да и когда он вдруг явился из бездны в 1923 году, то явился не один, а с молодой женой Анной, которая разделила с ним дни странствий фактически из одного мира в другой. Вырастила Бабук двух младших сыновей, претерпела и свыклась с тетей Нюсей, а тут обоих ее мальчиков угнали в неволю «без права переписки», молодых, красивых, умных, бесконечно родных ее деток – последнюю радость на этом свете. Слава Богу, родился я, и Бабук как бы снова зацепилась за жизнь кончиками пальцев. Нет, не за себя, а за меня боялась Бабук – мало ли каким боком могло выйти нечаянно оброненное ею слово, а, тем более, СКАЧАТЬ