Рука непроизвольно тянется к звонку, хотя у меня всегда с собой есть ключи от дома. Однако сейчас я чувствую себя непрошеной гостьей, а не дочерью. Долго ждать не приходится, мама открывает мне дверь, застывая на месте.
– Привет. – тихо произношу, оценивая ее. Она ещё больше погружалась в себя, у нее потускнели глаза и цвет волос, а руки были не такими нежными как в детстве, скорее морщинистыми. – Ромка уехал, и я решила зайти тебя проведать.
– У тебя же ключи были! – придя в себя, охает она и отходит в сторону, быстрее запуская меня. Я неловко захожу внутрь, мнусь на пороге, пока вешаю вещи.
Ничего не изменилось с того момента, как я переехала. Грязное зеркало около вешалки, старые обои и слабый свет от лампы. Мама бежит на кухню, скорее ставить чайник. Я и не замечала, как она постарела.
Дохожу до кухни, здесь тот же холодильник, которому уже давно было пора в утиль, но на нём все также висят магниты, привезённые отцом из командировок и мои детские открытки. На столе вышитая скатерть, покрытая сверху прозрачной клеенкой. На плите отполированный чайник, сковороды. На столе блюдо с моей любимой шарлоткой с корицей. Она ещё не разрезана, словно мама ждала моего прихода и боялась тронуть пирог.
Она садится напротив меня, и мне кажется, что для нее становится шоком, как я выросла. Мы отдалились, когда умер отец. Мама тяжело пережила его смерть, собирала по крупицам снова и снова его образ в своей голове. Застряла в том моменте, когда я была подростком, у нее была работа секретаршей, а отец мотался по работе по городам нашей необъятной родины. Правда, его подвела любовь к выпивке и цирроз печени, сгорел как спичка, но не от работы, а от любимой водки.
Он был прекрасным мужем и отцом до того, как связался с бутылкой, после все события наложили на меня отпечаток и не могу сказать, что я его возненавидела, скорее считала неудачником. Отец попал под раздачу, его уволили, у него случился кризис, и от былого семьянина ничего не осталось, только пепел от воспоминаний.
– У тебя взгляд отцовский, такой же тяжёлый. – говорит мама и встаёт выключить чайник. Мне остаётся только переваривать полученную информацию. – Как чувствовала, что ты придешь. Приготовила твой любимый пирог.
Ничего не отвечаю, пытаюсь заставить себя съесть кусок любимого пирога, но часть меня начинает говорить, что в этом много калорий, сахара и все мои старания будут напрасными. Другая часть говорит, что мама обидится, если я не съем, а не хочется ее расстраивать.
У меня ком в горле, дрожь в руках и слезы подступают к глазам. Я так устала от того, что боюсь любой еды и не могу позволить себе то, что безмерно люблю, зная, что это приведет к моему срыву.
– Я, наверное, попью только чай. Наелась всякого у тети Лены. – часть меня, которая за порочный СКАЧАТЬ