ВОЦЕХОВЛЕННЫЙ. Наталья Коновалова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Мало того что Куба был анархистом от домоводства, так еще и ограничивался лишь утилитарными предметами с печатью молчания об истинной сущности владельца. Войцех ностальгически, хотя уходил оттуда только утром, вспомнил обстановку родительской квартиры, в которую вернулся после университета, как казалось, на первое время. Если бы зеркалом души был интерьер, то на разгадку Войцеха понадобились бы считанные секунды: платяной шкаф скромно намекает, что даже возвышенным душам требуется где-то хранить одежду, авторитетом давят книжные полки над секретером, на выступе незапыленно лежит коллекция морских окаменелостей, во всю стену расплескала океаны карта мира, к окну присоседилась маломерная, как и пристало юноше, кровать, заправленная стареньким покрывалом, зато с какой аккуратностью. В чехле угадывается силуэт гитары. Вердикт единогласный: порядочный романтик из интеллигентной семьи.

      Новое пристанище контрастировало с его родительским гнездом, но Войцех, который незаметно для себя шел на один компромисс за другим, гнал подступившую на почте бытового чистоплюйства неприязнь, дабы та не перекинулась на отношения с Кубой. Пока они складывались удачно. В предложенных обстоятельствах Войцех облюбовал кухонный диван, не столь вопиюще оскверненный привычками Кубы. Хозяин поставил на огонь эмалированный чайник, от тресклявого бормотанья которого сразу поуютнело. Вскоре бивуак разнообразился пристойным коньяком, банкой импортных шпрот, черным хлебом, чей первозданный аромат поутих, но по-прежнему завораживал, как дорогой парфюм на столичной моднице после целого дня носки.

      Говорили мало. Вернее, до Войцеха долетали лишь осколки Кубиных фраз, поначалу обещавшие любопытную историю, но обрывавшиеся невпопад. Как ездил с Феликсом в Берлин договариваться с партнерами, а вернулся с татуировкой «Куба» – за нее полагался пожизненный вход в бордель с одноименным названием, как удобно совпало, никто и не подумает. Или как перевезет к себе негритянку с дочерью, и неважно, что она его обокрала, а ее подельник разбил Кубе машину. Коньяк еще больше расхлестал его, и приятель демонстрировал чудеса неусидчивости: то и дело подскакивал по надуманным хлопотам или в поисках предметов, название которых на ходу забывал. Открывал кухонные шкафы, вываливал хлам, гремел кастрюлями, щелкал для озарения пальцами, усаживался на табурет и снова срывался – «шерстить залежи». Казалось, что собственная квартира провоцирует в нем приступы клаустрофобии, и лишь поля – его естественная стихия.

      Войцех предпочел не спрашивать у Кубы, что с ним и часто ли такое случается. Любитель домысливать бытовые зарисовки, в больные головы Войцех лезть остерегался, ведь всплыть могло что угодно: от ситуативной дезориентации до неизлечимого заболевания. Лишнее знание тяготило бы, а прибавилось бы возможностей справиться – вряд ли. Он предоставил Кубу самому себе и засуетился с постелью. Ему не терпелось прикончить надоевший день, но было в его резких движениях и что-то другое. В том, как бесцеремонно он распахивал дверцы шифоньера, выдергивал ни в чем не повинные СКАЧАТЬ