она, – почему бы нам не посетить с тобой синематограф? А-а? Нельзя проживаться исключительно вареной курицей, говяжьими те́фтелями и компотом из сухофруктов. В геноме каждого из нас заложен духовный голод. Открою тебе тайну: кроме радиоточки и телеэкрана с «Рабыней Изаурой», существуют иные виды познаний. Чуешь, о чем я? И не спорь. Твоя аристократическая, ха-ха-ха, кхе-кхе, подагра в качестве отговорки не проханже. – Эльза Исааковна стряхивала пепел в левую, в бесчисленных иссохших линиях ладонь, хотя Бина Исааковна, убавив газ именно под компотом, настойчиво и с раздражением подсовывала ей под нос алюминиевую пепельницу. – Театр, Бинуша, тебе не предлагаю, – манкируя пепельницей, гнула свою линию Эльза Исааковна, – ты там обязательно всхрапнешь. Уже пройдено, не обижайся. Кстати, Оксана, – неожиданно переключалась она, если, к своему восторгу и счастью, я жарила на кухне картошку или мыла посуду, – вы смотрели («вы» было у сестер фамильной чертой) «Воров в законе»? Дают премьеру в «Художественном». На самом деле, естественно, никакой не «Художественный», а «Синематограф Брокша»! Так звала кинотеатр наша драгоценная мамочка. В достопамятном 1936-м она повела нас, юных и прекрасных дев, на юбилейный показ «Броненосца Потемкина», фильмецу как раз десяточка стукнула, а и премьера, и юбилей проходили именно у Брокша на Арбате, и стоило на экране всплыть… – тут, презрительно загасив в пепельнице окурок, Эльза Исааковна заходилась грудным продолжительным кашлем: – …и стоило всплыть надписи «Бей жидов», а броненосцу – изрыгнуть молчаливые залпы, Бинуша со страху вцепилась мне в руку и крикнула: «Ой, мамочки!», что в гробовой тишине прозвучало как реальный еврейский погром. Помнишь, Бинуша? Ах, наша незлобивая, пережившая три революции мамочка! Где ты сейчас… Сейчас бы ты сказала, от «Броненосца Потемкина» до «Воров в законе» прямая дорожка. И была бы таки права на двести про́центов. Ну да ладно, – Эльза Исааковна элегантно меняла позу, скручивая затекшие ноги против часовой стрелки, прикуривая от спички новую папиросу, – наслышана я, Оксана, жутко криминальная драма с истязаниями людских тел электроутюгами, погонями по южным автодорогам и душераздирающим любовным треугольником. Ох уж эти мне треклятые, еб мать их, любовные треугольники… А-а?! Как вам сюжетец? – подмигивала она мне, упорно продолжая стряхивать пепел в левую ладонь.
Я старалась соответствовать ее стилистике, хотя это было практически неосуществимо:
– Достопочтенная Эльза Исааковна, сомневаюсь, что в подобном сюжете можно почерпнуть искомую вами духовную пищу.
– Да-а? Предлагаете не рисковать? Кстати, Оксана, разведка донесла, в издательстве служите? Стало быть, орфоэпии и синтаксису не чужды? Не пора ли наваять заметочки о местном каганате в стиле Зощенки? А-а? Пока каганатик ваш не рассыпался к чертям собачьим в пух и прах, ибо нет ничего постоянного в людском муравейнике, и это вам не какая-нибудь константа Авогадро[12]. Татьяне
СКАЧАТЬ
<p>12</p>
Термин, обозначающий неизменную величину в химии. – Прим. авт.
