– Мама?!
– Она жива? – с беспокойством спросил кто-то из собравшихся вокруг.
– Мама…
– Отойди, пожалуйста, мальчик. – Чья-то сильная мускулистая рука отодвинула меня, заставив подняться.
Над мамой склонился мужчина в деловом костюме. Не боясь запачкаться кровью, он стал прощупывать пульс.
То, что сейчас происходило, до сих пор не казалось реальным. Встретившись с перепуганным взглядом Оважкина, я отвел глаза. Меня трясло. Странно, но тогда в голове даже мысли такой не возникло: «А что, если маму убили? И её больше не будет рядом никогда».
Не помню, сколько всё это продолжалось, пока не приехала скорая помощь. Толпа зевак, которая успела немного подрасти в своём количестве, расступилась. Кто-то успел сделать фото на телефон.
– Полицию кто-нибудь вызвал? – поинтересовался один из врачей.
– Да, они должны приехать, – ответил тот же мужчина, что проверял пульс у мамы.
Врачи быстро положили маму на носилки, потом в машину, туда же посадили и меня. Дверь захлопнулась. Взвыла сирена. Сквозь стекло было видно, как Оважкин стоит в толпе зевак с роликами в руках и, оцепенев, смотрит на меня. Я почему-то виновато улыбнулся ему. Он тут же метнулся к закрытым дверям скорой, выкрикивая вслед уходящей машине: «Всё будет хорошо!»
Когда прибыли на место, всё вокруг завертелось: маму отправили в операционную, меня нарядили в медицинский халат и оставили сидеть в холле, дав в руки стакан воды. Пить мне не хотелось. Сознание не возвращалось и оставалось в тумане. Вернулось оно после того, как я услышал звон разбитого стекла. Это был мой стакан. Мне сразу захотелось убрать осколки, но прибежала санитарка и быстро, профессиональным движением рук, всё убрала. Я огляделся.
Это место было наполнено людьми, стоящими в очереди в регистратуру, сидящими, лежащими, больными, здоровыми… «Какой сейчас час? – подумал я. – Почему их так тут много?» И тут я вспомнил свою причину пребывания здесь! Я побежал в тот коридор, в который увезли маму, но охранник не пустил. Пришлось вернуться на стул.
Люди вокруг шумели и маячили, их голоса сливались в один большой звуковой поток, в котором невозможно было ничего разобрать. Томительные часы ожидания ползли, словно улитка. Становилось страшно от неизвестности, а ещё мучило то чувство, когда ничего не можешь делать и нужно только ждать… Охранник пилил меня своим пристальным строгим взглядом, и я боялся подняться со стула. Казалось, ещё немного – и я точно прирасту к месту, пущу корни и стану большим фикусом, которому выделят отдельный красивый горшок и будут бережно поливать. Поглядывание на огромные белые часы, висящие на облупленной стене, не спасало ситуацию. Стрелки ползли медленно, почти стояли. Складывалось ощущение, что время застыло и никак не хотело идти. Затекла задняя часть – та, на которой всё СКАЧАТЬ